очень нудно 
39 
— Нет…
Их взгляды снова встретились.
— Я так ждала тебя, Шон. И я с ума сойду от тоски, когда ты уедешь. Прошу тебя… Скажи, разве ты не скучал по мне?
Он снова замкнулся, потом неохотно ответил:
— Вначале было тяжело.
Она хотела большего. Когда-то она могла читать его мысли, а сейчас не понимала иногда, о чем он говорит.
— Что ты имеешь в виду?
— Не имеет значения! Я не хочу говорить об этом сейчас! — Он снова рассердился. И опять стал чужим.
Она вздрогнула, не зная, чего ждать от него дальше. Оба молчали, и вдруг она услышала:
— У тебя зеленое платье.
Значит, он заметил. Сердце у нее снова сильно забилось, а тело отяжелело под его внимательным мужским взглядом.
— Да, я в первый раз надела его.
— Но незамужние леди носят светлые платья.
Когда Рекс сказал, что предоставит ей возможность еще раз встретиться и попрощаться с Шоном, она тщательно выбрала платье для их последней встречи. А когда братья вернулись и она узнала, что они не смогли отыскать Шона, забыла снять и сменить на другое. Платье темно-зеленого цвета, а не того пастельного тона, который положен незамужним девушкам, что входило в ее приданое. Она должна была надеть это платье после венчания, потому что оно больше подходило для замужней женщины и по цвету, и по покрою. Ей казалось, что в этом платье она выглядит очень соблазнительно. Графиня и Лиззи, жена Тирелла, которые собирали ей приданое, были удивлены, увидев Элеонору в этом платье накануне свадьбы.
Она хотела поразить воображение Шона, вызвать снова тот взгляд, которым он смотрел на нее в лесу и которым смотрит сейчас. Значит, она добилась своей цели, потому что ощущала на себе этот тяжелый, голодный взгляд. Да, она сама предложила ему прийти сюда ночью, и ясно было, с какой целью, но ведь он отказался воспользоваться ее необдуманным предложением. Почему же он смотрит на нее так?
Для нее одна-единственная ночь с ним лучше, чем ничего. Даже если он не любит, ее любви хватит для них обоих. Конечно, она несчастна, зная, что объятия долго не продлятся и это лишь на одну ночь. Но ей так хотелось любить его, пусть с его стороны будет только страсть, голод по женщине.
— Мне оно не нравится, — услышала она.
Его слова неприятно ее поразили.
— Разве оно не красивое?
Он пожал плечами, скрестив руки на груди.
— Я ничего не понимаю в моде.
Она прикусила губу, досадуя на себя. Стыдно играть с ним в грязную игру. Неужели она опустилась до этого? Но продолжала:
— Питеру понравилось это платье. Он так взглянул на меня и просил прогуляться с ним в саду после ужина, но я отказалась. — Последнее было ложью.
Он вдруг покраснел.
— Прекрати это, прошу тебя.
— Прекратить что? Ты не можешь отрицать, что другой мужчина находит меня привлекательной, в отличие от тебя. — Она тяжело дышала от обиды, готовая расплакаться. — А ты лжешь, что я тебе безразлична.
Он сделал удивленное лицо.
— Я уже сказал. Я приехал не из-за тебя.
— Тогда зачем?! — крикнула она.
Он избегал ее взгляда и уклончиво сказал:
— Ты принадлежишь другому мужчине.
— Нет.
Разве он не понимает, что она отдала ему свое сердце, свою душу много лет назад и могла принадлежать единственному мужчине — ему.
Он вдруг спросил, слова снова давались ему с трудом, чувствовалось, что он волнуется:
— Ты что, порвала с ним?
Она молчала.
— Значит, нет. Я так и знал.
Он начал нетерпеливо расхаживать по небольшой комнате.
Не зная, как его успокоить, она сказала:
— Шон, мое предложение остается в силе.
— Нет! — резко прозвучало в ответ.
Она осторожно приблизилась к нему.
— Шон, послушай, мы всегда были откровенны друг с другом.
Он взглянул на нее недобро:
— Это было давно, тогда была Эль.
Она понимала, что в нем идет борьба, и подбирала слова, чтобы его не ранить.
— Я знаю, что ты не любишь меня так, как люблю тебя я и как бы мне хотелось. Но ведь Эль давно выросла — ты не будешь этого отрицать. — Она улыбалась, но ей было тяжело.
— Да… Я это понял по тому, как ты прошлым вечером целовала Синклера, даже стонала от удовольствия и…
Она оборвала:
— Я еще не закончила. Дай мне договорить до конца.
— Но зачем ты стараешься? — Его взгляд опустился на низкий вырез платья. — Ясно, что завтра ты будешь принадлежать Синклеру.
39 
