65 
– И стоп! – крикнул Шебякин. – Померанцева, молодец. Хорошо отлетела.
Безумный оскал вдруг моментально сменился улыбкой, и Олеся подскочила, поднялась и принялась смахивать с платья пыль.
– Принести сапоги? – спросила Анна, которая вышла из своего загончика как раз пару минут назад. Олеся неуклюже проковыляла вниз через декорации, где та подала ей пару теплых дутиков.
– Господи, ненавижу эти шпильки. – Олеся усмехнулась: дутики смотрелись абсурдно с длинным черным платьем.
– Будут еще сегодня снимать?
– Не знаю, – пожала плечами Олеся. Потом вытянула шею и крикнула: – Эй, Шебякин, ты еще будешь сегодня снимать?
– Нет! До завтра! – крикнул тот в ответ через пару секунд. Он как раз в этот момент отсматривал снятые только что материалы и обсуждал что-то с костюмером и оператором. Олеся кивнула и повернулась было обратно к Анне, как вдруг внимание привлекла фигура, отделившаяся от темной стены. Ее сердце застучало от одного предположения, абсурдного, смешного, и все же…
– Кто это там? – спросила она, схватив Анну за запястье. Подруга обернулась и помрачнела.
– Твой муж.
– Откуда он тут взялся? – Олеся нахмурилась, а Померанцев спокойной походкой направился в ее сторону. Стоя в дутиках, волочащемся по полу платье, с размазанной в который раз уже тушью, Олеся понятия не имела, что сказать своему супругу.
– Хорошо отыграла! – произнес он, остановившись в паре шагов от нее. – Натурально. Постой, я помню часть этих твоих жестов. Ты их перед зеркалом выделывала, да? Точно! Интересно, с кого ты их скопировала?
– С Катрин Денев, – спокойно пояснила Олеся, и они с Максимом застыли, глядя друг другу в глаза. Все это невыносимо напоминало только что отснятую сцену. Померанцев заметил это первым.
– Скажи, а когда партнер тебя ударил, тебе было больно? – спросил он. Олеся усмехнулась.
– Он меня и пальцем не тронул. – Олеся медленно подняла руки и хлопнула в ладоши, как это делают актеры, когда изображают удар.
– Правда? – удивился Максим. – Я тоже должен научиться этой штуке.
– Этим штукам учат в театральном, так что ты знаешь, куда обратиться.
– Может, ты меня научишь? Думаю, нам просто нужно немного попрактиковаться. – Он склонил голову и прищурился. Олеся вздрогнула, и воспоминания того, что произошло между ними, снова нахлынули, заполнили острыми эмоциями. Но сейчас они не были нужны, сейчас все камеры были выключены, и Олеся почувствовала раздражение.
– Зачем ты здесь? Как ты сюда попал? – спросила она, и Максим сделал еще два шага вперед, подошел вплотную и обнял за талию. Она не стала сопротивляться, просто осталась стоять перед ним пассивной куклой в резиновых дутиках.
– Я, наверное, должен сказать, что скучаю по тебе, – пробормотал он, проведя рукой по ее волосам. – Но это не совсем так. Без тебя дома тихо и спокойно. Ты не собираешься возвращаться?
– Не хочу лишать тебя покоя, – фыркнула Олеся. – Не хочу снова получить по лицу. Оно, знаешь ли, мой рабочий инструмент.
Максим услышал это и резко выпустил Олесю из рук. Его лицо перекосила ярость.
– Ты приходишь домой и говоришь мне, что спишь с режиссером, что определенно является правдой, если учесть то, каким взглядом он на тебя смотрит – а я тут давно стою, многое успел увидеть, моя девочка.
– Ты считаешь, что этого достаточно, чтобы меня ударить? – холодно спросила Олеся. – Что насчет тебя? Сколько ударов я имею право нанести по твоему лицу?
– Ты бы хотела? – спросил он. – Никогда не замечал в тебе склонности к садизму.
– Я замечала ее в тебе.
– Когда ты собираешься возвращаться домой? – Максим побледнел, а Олеся вдруг с изумлением поняла, что он скучает по ней.
– Я уезжаю на несколько месяцев. Мы снимаем это кино в Самаре. – Олеся произнесла это громко и четко и вдруг поймала себя на том, что следит за выражением лица Максима, а также за своими собственными реакциями. Каждый раз, когда они оказывались на какой-нибудь грани, экстаза или бешенства – все равно, – Олеся испытывала странный прилив вдохновения. Максим оглянулся, ища какую-то опору, но вокруг не было ничего, кроме незнакомых людей, нагромождения коробок и проводов.
– А ты вообще собиралась мне об этом сказать?
– Я… я не знаю. Мне кажется, ты бы меня не отпустил, если бы знал, – пробормотала Олеся. – Я даже сейчас этого боюсь.
– А это. – Померанцев обвел руками пространство вокруг. – Это все для тебя важней, да? Не могу поверить!
65 
