2 
Терн цвел обильно, словно приглашая весенние цветы последовать примеру.
В глазах дочки она читала надежду, как и в глазах и голосах собравшихся у праздничного костра. В поисках этой надежды Сорка прислушалась и к себе.
Но почувствовала только страх.
Сегодня «голос» опять может явиться — она его чуяла. Подползет, затаится, станет плести свои козни. Скорее в дом, подумала Сорка, в родную хижину — запереться на засов, и так, чтобы чарами заслонить детей и себя от беды.
Она стегнула пони, чтобы ускорил шаг, и свистом подозвала собаку.
— Быстрее сюда, Брэнног, сестренка уже спит на ходу.
— Весной вернется папа, — задумчиво произнесла девочка.
Хоть у нее и было тяжело на сердце, Сорка улыбнулась и взяла дочь за руку.
— Вернется. Папа будет дома к Билтейну[2], и мы закатим пир!
— А можно мне его сегодня увидеть вместе с тобой? В огне?
— У нас очень много дел. Перед сном еще надо скотину накормить.
— Ну хоть на минуточку? — Брэнног обернулась на мать, и в ее дымчато-серых глазах стояла мольба. — Увижу его — и мне приснится, что папа снова дома.
Вот бы и мне так, подумалось Сорке, и на этот раз она улыбнулась от всего сердца.
— Ну хорошо, на минуточку можно, маленькая, но только когда все дела переделаем.
— И когда ты примешь свое лекарство.
— Лекарство? — Сорка округлила глаза. — Я что, выгляжу больной? Мне требуется лекарство?
— Мам, ты все еще очень бледная, — негромко ответила Брэнног.
— Просто немного устала, не о чем волноваться. Эй, Эймон! А ну-ка, держи сестренку! Аластар почуял дом, теперь его не удержишь. Смотри, чтоб не упала!
— Да, мам, она лучше Эймона ездит.
— Это верно, ведь конь — ее талисман, но сейчас-то — видишь? — она прямо засыпает в седле.
Дорога повернула; копыта пони позвякивали на мерзлой земле, он еще ускорил бег при виде своего сарая возле хижины.
— Эймон, займись Аластаром, он сегодня заслужил лишнюю миску зерна. Сам-то наелся? — добавила она, когда малыш заворчал.
Мальчик широко улыбнулся. Красивый ребенок. Как летнее утро. И вместо того чтобы проворным зайчиком соскочить с коня, протянул маме руки.
Ласковый малыш, только дай пообниматься, подумала Сорка, легко сняла сына с седла и поставила на ножки.
Брэнног не нужно было напоминать об обязанностях. Девочка управлялась с хозяйством едва ли не наравне с матерью. Сорка взяла на руки Тейган и, ласково приговаривая, понесла в дом.
— Пора спать, моя хорошая.
— А я — пони, я весь день скачу.
— Конечно, причем самая красивая из всех пони. И самая быстроногая!
За долгие часы их отсутствия огонь в очаге превратился в угли и сейчас едва согревал жилище. Пронося малышку к ее кроватке, Сорка протянула одну руку к очагу. Пламя немедленно вспыхнуло с новой силой.
Она уложила и укутала Тейган, пригладила ей волосенки — цвета солнца, как у отца, — и дождалась, пока темные и глубоко посаженные, как у мамы, глазки не закроются.
— Пусть тебе снятся только сладкие сны, — прошептала она и коснулась рукой амулета над кроваткой. — Спи спокойно до самого утра. И пусть все, что ты есть и чем ты наделена, сбережет тебя в ночной тьме до самого рассвета.
Она поцеловала мягкую детскую шейку и выпрямилась, поморщившись от тянущей боли в животе. Эта боль приходила и уходила, но зимой ей становилось хуже. Надо последовать дочкиному совету и принять зелье.
— Бригид, сегодня твой день. Помоги мне поправиться! У меня трое детей, и я им нужна. Не могу бросить их одних.
Она оставила уснувшую Тейган и пошла помочь старшим детям по хозяйству.
Когда на землю опустилась ночь — слишком стремительно и рано, — она заперла входную дверь и отправилась укладывать Эймона.
— Я совсем не устал, ни капельки! — заявил мальчик, с трудом открывая глаза.
— Ну, это я вижу. Вижу, что ты бодр и весел. Будешь сегодня летать, сынок?
— Ага, буду! Высоко-высоко! А ты меня завтра еще научишь? И можно я утром пойду гулять с Ройбирдом?
— И научу. И погулять можно. Что до сокола, ты же знаешь: он твой, ты его видишь, понимаешь, чувствуешь. А сейчас отдыхай. — Она взъерошила ему темно-каштановые волосы и поцеловала в закрытые глазки — синие и озорные, как у отца.
Спустившись с чердака, она застала Брэнног уже сидящей у очага со своей собакой.
«Светится здоровьем и силой, хвала богине, — подумала Сорка. — Хотя этого пока не осознает и не умеет этим распорядиться. Даст бог, еще будет время».
2 
