35 
Сесилия тихонько вскрикнула и натянула полотенца повыше.
— Где? — спросил Джон, стараясь украдкой бросить взгляд поверх плеча.
— Не оборачивайтесь, чтобы он не увидел вашего лица, — быстро предупредила мисс Кемпбелл. — Он идет по пляжу вправо. Если вы приналяжете на весла, мы достигнем берега раньше, чем он двинется в обратную сторону.
Они стали грести с удвоенной силой, а мисс Кемпбелл старалась не упускать из виду фигуру сэра Стюарта.
— Быстрее, быстрее, — подгоняла она. — Я вижу его, теперь он оборачивается...
Они стремительно приближались к купальным каретам. Притормозив у первой попавшейся кабинки, Джон выпрыгнул из лодки, помог Сесилии перебраться через борт на лесенку и, поспешив следом, захлопнул дверцу и запер ее изнутри. Сесилия, вся дрожа, в изнеможении опустилась на пол.
— Не беспокойся, — подбодрил он ее, садясь рядом и обнимая. — Я не позволю ему тебя забрать.
— Он заберет, заберет меня, — прошептала она в отчаянии. — Мне от него не скрыться. Куда бы я ни убежала, он всюду найдет меня.
Джон обнял Сесилию крепче, словно подтверждая свое страстное желание защитить ее.
— Не надо так говорить, — возразил он. — Так говорят отчаявшиеся люди, а ты слишком молода и красива, чтобы отчаиваться. Твою жизнь должны наполнять радость и любовь.
— Я тоже когда-то так думала, — ответила она. — Теперь я думаю по-иному. Когда-нибудь он меня найдет, я знаю — обязательно найдет.
— Я не позволю ему, — снова заявил Джон с вызовом. — Клянусь, я сумею защитить тебя от кого бы то ни было.
Она подняла на него глаза, в которых светилась надежда, и Джон в который раз восхитился ее красотой. Он не сводил взгляда с ее милого поднятого вверх личика, преодолевая искушение поцеловать его. Близость ее тела будила жгучее желание. Тонкая ткань купального платья была ненадежной преградой, а Сесилия в поисках защиты так прильнула к нему, что он ощущал каждый изгиб ее тела. То, что платье было мокрым, лишь усиливало остроту ощущений.
Одновременно Джон осознал, что и его мокрый костюм настолько прилип к телу, что судить о том, одет или раздет его обладатель, было бы трудно.
У него уже не было сил противостоять нахлынувшим на него чувствам, и он обнимал Сесилию все крепче и крепче.
Неожиданно на их кабинку обрушился ужасный грохот. Было очевидно, что снаружи кто-то колотит по ней тяжелым предметом. Удар следовал за ударом, и между ними прорвался полный ярости голос сэра Стюарта.
— Он здесь, — в ужасе воскликнула Сесилия. — Боже мой! Джон, что нам делать? Спаси меня!
— Конечно... — медленно произнес он. — Конечно... спасти тебя...
Какие-то странные нотки в его голосе заставили Сесилию посмотреть на него пристальнее. И хотя в купальной карете было довольно сумрачно, не заметить, как страшно исказилось его лицо, было невозможно.
— Что происходит? — тут же спросила она. — Скажи, прошу тебя! Отчего у тебя сделалось такое лицо?
Он, казалось, не слышал ее, так же как не слышал ужасных ударов, сотрясающих кабину. Взор его
был словно устремлен в никуда — непонятное и пугающее.
— Человеку не дано свершить невозможное, — проговорил он голосом, в котором слышалась отрешенность. — Но он должен превозмочь себя.
Сесилия с изумлением осознала, что Джон сейчас не с ней, что мысли его там, куда ей вход заказан. Она не знала, о чем он думает, но видела страдание на лице Джона. Он дал клятву защищать ее, но теперь Сесилии показалось, что он сам нуждается в ее защите.
— Что с тобой? — тревожно спросила она. — Отчего ты не отвечаешь?
Он посмотрел на нее невидящим взором.
— Этого словами не объяснить, — ответил он хрипло. — Иной раз думаешь, что готов ко всему, но к взрывам и пламени привыкнуть невозможно. А хуже всего то, что понимаешь — все бесполезно. Просто мчишься со всеми в гибельную атаку — и повернуть назад уже невозможно. Трагический конец неизбежен, но в том-то и дело, что конца этому нет и никогда не будет, ибо кошмар войны остается с тобой навечно.
— Нет! — горячо воскликнула она, обняв его и слегка встряхнув. — Это не будет продолжаться вечно, потому что я буду рядом с тобой, я развею твои кошмары!
— Пошел прочь! — донесся снаружи вопль сэра Стюарта.
Напряжение нарастало. Джон провел по лицу рукой, словно пытаясь стереть какое-то наваждение.
— Я выйду, — прошептал он.
— Не надо! — горячо запротестовала Сесилия.
35 
