очень нудно 
26 
— Извините, я обычно не… — Миранда замолчала и прикусила губу, осознав, что она слишком часто извиняется.
Джанни смотрел, как она собирает одежду, из-под полуопущенных ресниц. На его губах играла улыбка. За ней приятно было наблюдать — в ее движениях чувствовалась кошачья грация.
Миранда бросила на него чуть ли не враждебный взгляд:
— На что вы смотрите?
— На вас. Позвольте мне.
Миранда, стоявшая на коленях, приготовилась запротестовать, но затем остановила себя, пожала плечами и села.
— Пожалуйста, — предложила она, раздраженно взмахнув рукой.
Джанни принялся разбирать вещи, которые она оставила на вешалках. Миранда начала освобождать их от вешалок и повесила на руку.
— Все в порядке? — спросил он.
— Все в порядке.
Поднимаясь по лестнице и пытаясь выглянуть из-за охапки одежды, которую она прижимала к себе, Миранда слышала, как Джанни идет сзади. Добравшись до гостевой спальни, она остановилась, высвободила одну руку и потянулась к ручке. Удерживая дверь бедром, она вошла внутрь.
— Прекрасная комната, — заметила Миранда.
И, что более важно, она расположена этажом выше.
— Это кладовка, — возразил Джанни, входя следом за ней.
Небольшая комнатка при этом словно стала еще меньше.
Миранда, глядя на него, ощутила, как в ней разгорается жар, когда Джанни склонился и поставил ее сумку на кровать. У него было телосложение, которому мог бы позавидовать любой атлет.
Поняв, что ее поймали на том, что она смотрит на него вожделенным взглядом — другого слова для описания того, что она творит, не было, — Миранда почувствовала, как ее лицо вспыхнуло.
Джанни вопросительно поднял бровь и одарил ее сардонической улыбкой, которая только добавила ему привлекательности. Его глаза блестели, и этот блеск никак нельзя было назвать веселым. Оттого, что крылось в глубине этих темных глаз, мышцы ее живота задрожали.
Миранда вздернула подбородок.
— Что? — резко спросила она.
— Кровать — словно скала.
Миранда моргнула.
— Я люблю жесткие матрасы, — солгала она.
— Мне любопытно: если я скажу черное, скажете ли вы, что это белое?
Она округлила глаза.
— Ну а раз мы заговорили о реверсивной психологии…
— Ни о какой психологии мы не говорим. Вы городите чушь.
— Хорошо. А если я скажу: «Не целуй меня», ты меня поцелуешь?
Глава 7
Разъяренная, Миранда уставилась на Джанни, открыла рот, собираясь сказать: «В твоих мечтах» — и вдруг поняла, что хватает его за рубашку и встает на цыпочки, чтобы прижаться к его рту.
Мгновение Джанни стоял не двигаясь. Затем, когда Миранда попыталась отодвинуться, вернул ей поцелуй. Его опытные губы, исходящая от него сила вызвали дрожь в ее теле.
Она все еще дрожала, когда он отстранился от нее, а потом сделал несколько шагов назад. «Словно побоялся, — подумала она, проглатывая готовый сорваться с губ истерический смех, — что я снова наброшусь на него».
— Не знаю, почему я это сделала. — Охватившее ее смущение было так велико, что она с трудом могла смотреть на Джанни.
А он знал и испытывал стыд оттого, что спровоцировал Миранду.
— Щекотливая ситуация. Я не привык…
Не привык видеть сына и женщину, которую желал, под одной крышей. Джанни взглянул на ее нежно очерченный рот и сглотнул, потому что был не в состоянии контролировать ответную реакцию своего тела.
— Я никогда не смешиваю свою личную жизнь и Лайама, — заявил он. — Раньше с этим проблем не было. Никаких исключений. Это… — Правило?
Кажется, все Фицджеральды являются приверженцами правил. Даже Люси, с ее бесчисленными списками, едва удержалась от желания контролировать личную жизнь Миранды. Честно говоря, до этого момента ее личная жизнь не требовала контроля. Миранда никогда не была чувственной, но она не жалела об этом. Ей приходилось видеть, до чего может довести человека сексуальное влечение.
— Да, — подтвердил Джанни. — Лайам единственный, кто постоянно присутствует в моей жизни. А женщины приходят и уходят.
Это было сообщение, которое, как осознала Миранда, Джанни посылал ей весь день. Только как объяснить испепеляющие взгляды, которыми он ее одаривал?
Она в шутку изобразила смущение и взмахнула ресницами:
— Это значит, что мы не поженимся?
Джанни улыбнулся:
— Вы рассердились?
26 
