29 
— Я? — Джанни всмотрелся в ее лицо. Он был ошарашен. — Я вовсе не хотел вас пугать.
— Конечно нет. Просто вы заставили меня видеть мужчину за каждым кустом. Но, идя на встречу, я не планировала возвращаться пешком, пока Джоуи…
— Не напился? — Джанни покачал головой и сжал кулаки. — Что за неудачник! — не скрывая отвращения, воскликнул он.
Миранда почувствовала необходимость защитить Джоуи:
— Он прекрасный молодой человек.
— Который не может не напиться и не знает, что делать с женщиной. — Гнев снова захлестнул Джанни. Только на кого он сердился больше: на себя, за то, что приревновал ее к какому-то Джоуи, или на Миранду, которая виновата в том, что он сейчас испытывает. Боже, что эта женщина с ним делает?!
Миранда вздернула подбородок:
— А вы, я полагаю, знаете?
Их взгляды встретились, и она забыла о презрительном тоне.
В кухне воцарилось напряженное молчание. Пульс у нее зашкаливал.
— Испытай меня, cara, — протянул Джанни. — Пока еще не было ни одной жалобы.
Миранда хотела бросить в ответ что-нибудь уничижительное, но у нее не получилось.
— Я — пас. Я не занимаюсь случайным сексом с мужчинами, имеющими нарциссические наклонности и любующимися собой в зеркале.
— Это не я на вас смотрю, Миранда, а вы. И у меня складывается впечатление, что вам нравится то, что вы видите.
Миранда чуть не задохнулась:
— Вы отвратительны!
— Я могу таким быть, — согласился Джанни с насмешливой улыбкой. — Может быть, именно это вам нравится?
По ее нервным окончаниям словно пробежала искра.
— Мне нравятся… нравятся… Не вы! — уже совсем по-детски заявила она. — Что вы делаете?
Ее голос звучал испуганно и хрипло. Джанни приближался к ней с выражением хищника на лице. Собственно, таковым он и являлся. Зная об этом, Миранда должна была бы испытывать отвращение, однако она почувствовала возбуждение и восторг.
Джанни находился в паре футов от нее, когда дверь холодильника захлопнулась сама. В кухне стало темно, только сквозь щели в ставнях струился лунный свет.
Миранда ничего не видела, зато услышала его голос — он обволакивал, как густой темный шоколад.
— Ведь вы не боитесь темноты, cara. Вы можете взглянуть на меня.
— Я предпочту взглянуть на гадюку, — возразила она неуверенно.
Совсем рядом прозвучал его смех. Когда глаза немного привыкли к темноте, Миранда различила контуры тела Джанни. Он был так близко, что ей достаточно было протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему.
В шоке оттого, как сильно ей хочется это сделать, Миранда спрятала руки за спину и недоуменно покачала головой. Еще никогда в жизни она не испытывала такого страха и такого восторга. Больше нельзя было игнорировать тот факт, что ее предательски сильно влечет к этому мужчине.
— Позвольте мне приглядеть за вами, Миранда. Я прогоню всех, кто вам неугоден.
— Именно вы мне как раз и неугодны.
Она снова услышала смех Джанни, а затем почувствовала его руку на своей щеке. Миранда вздрогнула, но не отодвинулась, когда его пальцы коснулись ее губ. Джанни явно предлагал ей секс.
Еще более шокирующим открытием для девушки стал тот факт, что она нашла его предложение соблазнительным. Он был восхитителен, и какой в этом вред? Джанни ничего не нужно от нее, кроме того, что ее тело уже готово ему предложить.
К чему думать и размышлять? Ведь она не ищет партнера на всю жизнь или родственную душу. Разве она сама не хочет секса?
Не было никакого стыда в том, чтобы признать это после долгих лет воздержания.
Разве не в этом состоит ее проблема? Она и так слишком много думала.
Миранда провела годы, живя как монахиня, сберегая себя для Оливера. Сейчас же Джанни предлагает ей то, от чего она прежде отказывалась: никаких обязательств.
Пусть в ее жизни не будет любви, но почему бы не испытать удовольствие? А Джанни, как подсказывали ей инстинкты, умеет доставлять женщинам наслаждение.
— Как насчет вашего правила?
— Правила придумывают для того, чтобы их нарушать.
— Я не занимаюсь случайным сексом с незнакомцами, — заявила она, делая последнюю попытку оставить все как есть.
— Тогда прикажите мне уйти, и я уйду.
Молчание затянулось. Миранда пыталась заставить себя мыслить здраво, однако желание затуманило ее мозг. Затем она сдалась.
— Я… я не могу, — призналась она хриплым голосом. — Я не хочу, чтобы вы уходили.
29 
