11 
Минелла знала, что тетя Эстер будет сгорать от любопытства, но поскольку адрес ей неизвестен, она ничего не сможет поделать.
«Если Конни мне не поможет, — решила Минелла, — я на первое время поселюсь в каких-нибудь дешевых, но приличных меблированных комнатах».
Она была уверена, что Конни сможет ей порекомендовать такое жилье, а если бы ее уверенность не оправдалась, разумнее всего было пойти к ближайшему приходскому священнику и попросить о помощи его.
В деревне так все обычно и делали. Минелла понимала, конечно, что Лондон — это большой город, но думала, что раз там есть церкви, значит, есть и дома, где живут священники — а кто еще, если не они, должен помогать людям, попавшим в беду?
«Все будет хорошо», — уговаривала себя Минелла.
И все же сердце у нее билось учащенно, и она сама понимала, что очень волнуется.
Шум и суета на вокзале привели ее в смятение, но пожилой носильщик сжалился над нею и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь.
— У меня в вагоне два сундука, — сказала Минелла. — Моя фамилия Клинтон-Вуд.
— Я их получу, мисс, — пообещал носильщик. — А вы пока встаньте в сторонке, только так, чтобы я вас нашел, и если с вами кто-нибудь заговорит, не отвечайте.
Не дожидаясь ответа, он покатил свою тележку к вагону, а Минелла подумала, что это довольно странный совет.
Она не могла взять в толк, кому может понадобиться с ней заговаривать.
Потом она подумала, что, возможно, он имел в виду карманных воришек, про которых она столько читала в газетах, и покрепче прижала к себе сумочку, которая в свое время тоже принадлежала ее матери.
Денег в сумочке было немного. Минелла была достаточно рассудительна, чтобы не носить все деньги при себе, и большую часть от сотни фунтов, которые мистер Мерсер дал ей, положила в банк.
Однако Минелла знала, что текущие расходы неизбежны и понимала, что сейчас для нее важен каждый пенс.
Вернулся носильщик с ее дорожными сундуками на тележке.
— Вот и я, мисс, — сказал он. — Что вы теперь хотите делать?
Минелла достала из сумочки листочек бумаги, на котором был записан адрес Конни.
— Мне нужно добраться туда, — сказала она. — Это далеко?
Носильщик внимательно изучил адрес.
— Это будет стоить вам шиллинг, — ответил он. — И еще два пенса надо будет дать извозчику на чай.
— Спасибо, что предупредили, — сказала Минелла. — Я боюсь наделать ошибок, ведь я еще никогда не бывала в Лондоне.
— Я так и подумал, — кивнул носильщик. — Вид у вас слегка испуганный. А почему вы не остались в деревне? Там вам было бы лучше.
— Мне нужно найти работу. Носильщик помолчал, занятый прокладыванием себе дороги через толпу, а потом сказал:
— А у вас есть здесь кто-нибудь, кто вам поможет?
— Да. Я надеюсь, что есть.
— Во всяком случае, будьте осторожны, — посоветовал он. — У меня дочь ваша ровесница, я вечно за нее беспокоюсь. Лондон не подходящее место для юной красивой девушки, это святая правда!
— Но человек не может жить без еды! — вздохнула Минелла. — Ив моем случае это означает, что я должна подыскать себе работу.
— Хорошо, только будьте осторожны, — повторил носильщик. — И не принимайте решений, которые ваш отец не одобрил бы.
— Конечно, не буду, — согласилась Минелла. Он нашел ей кэб, на вид очень старый, с лошадью, которая казалась слишком усталой, чтобы сдвинуть его с места.
— Это будет дешевле, чем какой-нибудь шикарный экипаж, — пояснил носильщик, укладывая ее сундуки на козлы рядом с кучером.
Потом он учтиво открыл Минелле дверцу, и девушка спросила:
— Пожалуйста, скажите, сколько я вам должна? Я не хотела бы вас обидеть.
— Ничего страшного, — ответил носильщик. — Если бы вы не спросили меня, я ждал бы за услугу старый добрый пенс, но раз уж вы спрашиваете, то лучше оставьте его себе. Вам он и самой пригодится. Здесь деньги уходят быстро!
— Вы очень любезны, — сказала Минелла. — Большое спасибо за все, что вы сделали для меня. Она протянула ему руку, и носильщик пожал ее. На прощание он сказал:
— Помните, что я говорил, и будьте хорошей девочкой!
— Да, конечно, — кивнула Минелла. Она Помахала ему из кэба, а потом задумалась о том, как выглядит в глазах посторонних.
Вероятно, решила она, вид у нее чересчур юный и деревенский, раз носильщик так за нее беспокоился.
— Надеюсь только, что Конни не будет за меня стыдно, — пробормотала себе под нос Минелла.
11 
