3 
От отца пахло вином, под глазами у него были мешки, и Минелла подумала, что он, судя по всему, переезжал с приема на прием и почти совсем не спал.
Рой Хейвуд не одобрял неумеренных возлияний, и Минелла не сомневалась, что по сравнению со своими друзьями он выглядит едва ли не трезвенником.
Но из его рассказов о званых вечерах, на которые его приглашали до свадьбы, она узнала, что шампанское там текло рекою, и кларет, который ом пил с приятелями по клубу, был исключительно хорош.
Сочетание этих напитков не могло не отразиться на его здоровье, и только чистый воздух, постоянное движение и, конечно, простая, здоровая пища, которую они ели в поместье, возвращали ему прежнюю жизненную энергию.
Но когда он вернулся домой в последний раз, Минелла подумала, что вид у него бесшабашный, но в то же время и нездоровый. Он протянул ей руку, и она увидела, что кисть перевязана запачканным кровью носовым платком.
— Что случилось, папенька?
— Я укололся о какую-то проволоку или что-то вроде этого в дверях вагона. Сделай что-нибудь, потому что болит ужасно.
— Сейчас, папенька!
Развязав платок, Минелла увидела глубокую рану с рваными краями.
Промывая ее, она не переставала удивляться тому, что отец так нетвердо стоял на ногах, когда садился в поезд.
Вероятно, он пошатнулся или даже упал — а раньше с ним такого никогда бы не случилось.
Ее отец всегда был очень ловким, а все царапины и ушибы — следствие поездок верхом, заживали у него быстрее, чем у любого другого.
Поэтому наутро Минелла очень встревожилась, увидев, что, несмотря на все ее усилия накануне, рука у отца опухла, а рана начала гноиться.
Отец сказал, что это все пустяки, но Минелла не стала его слушать и послала за доктором.
Доктор тоже не считал, что это опасно, он дал ей обеззараживающую мазь, и Минелла применяла ее в точности согласно его указаниям.
Однако рука лорда Хейвуда не заживала, и к концу недели боль стала невыносимой. К нему пригласили хирурга, но было уже слишком поздно.
Заражение распространилось по всему телу, и только морфий помогал ему хоть как-то превозмогать ужасную боль.
Все произошло так быстро, что Минелла даже не успела этого осознать.
Только после того, как ее отца похоронили на тихом маленьком кладбище рядом с его женой, она поняла, что осталась совсем одна.
В первые дни, не подозревая о том финансовом беспорядке, который ее отец оставил после себя, она не собиралась никуда уезжать и рассчитывала, что сможет сдать под обработку те земли поместья, которые еще не были в аренде.
Однако мистер Мерсер разрушил ее иллюзии и заставил Минеллу понять, что эти планы были лишь напрасными мечтами.
Сама усадьба давно уже была заложена, так же, как и по крайней мере половина угодий.
После того, как закладные были оплачены, и она узнала, какие огромные суммы ее отец задолжал в Лондоне. Минелла была вынуждена признать горькую истину.
Она осталась не только одна, но и без гроша.
Сейчас, глядя через стол на мистера Мерсера, поверенного ее отца, она сказала:
— Даже не знаю, как благодарить вас, мистер Мерсер, за вашу доброту. Я доставила вам столько хлопот и могу лишь надеяться, что вы достаточно вознаградили за труды и себя, и ваших помощников.
— Не волнуйтесь об этом, мисс Минелла, — ответил мистер Мерсер. — И ваш отец, и ваша матушка были со мной очень любезны с самого первого дня их жизни здесь, и именно покойный лорд Хейвуд помог мне приобрести много новых клиентов для моей маленькой и не очень известной семейной фирмы. Минелла улыбнулась.
— Отец всегда любил помогать людям.
— Это правда, — согласился мистер Мерсер, — и я думаю, что еще и по этой причине его кредиторы не нажимали на него так сильно, как могли бы. И каждый из них был глубоко и искренне огорчен его смертью.
От этого трогательного признания заслуг ее отца у Минеллы на глаза навернулись невольные слезы. Справившись с собой, она произнесла:
— Папенька всегда говорил мне, что, когда он сможет взять меня в Лондон, вероятно, на будущий год, его друзья будут заботиться обо мне и всячески развлекать.
— Быть может, они позаботятся о вас сейчас, — с надеждой предположил мистер Мерсер. Минелла отрицательно покачала головой.
— Я уверена, что без папеньки, который умел всех рассмешить и которого приглашали на каждый прием, это будет совсем не то же самое.
Мистер Мерсер не мог этого отрицать и просто сказал:
3 
