248 
22 октября 1962 года Пеньковский был арестован по обвинению в измене. «Вычислили» его без особых проблем, за каждым прибывающим в СССР иностранцем в те годы ходил «хвост». Контакты Пеньковского с Винном и другими сотрудниками английского дипкорпуса показались подозрительными. Встроили подслушивающее устройство в домашний телефон Пеньковского, тайком, когда его не было дома, сделали обыск. Результаты были настолько ошеломляющими, что предателя решили брать немедленно. А 2 ноября Винн был схвачен на улицах Будапешта и переправлен в Москву, чтобы предстать перед судом вместе с Пеньковским. 11 мая 1963 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала обоих виновными в шпионаже. Пеньковский был приговорен к расстрелу, Винн — к восьми годам лишения свободы. Советские власти позже объявили, что Пеньковский был казнен через пять дней после вынесения приговора. Винн отбыл один год из восьми, 22 апреля 1964 года его обменяли на советского агента Конона Молодого, арестованного под именем Гордона Лонсдейла в Англии в январе 1961 года.
Все внимание Запада во время суда сосредоточилось на личности Винна, роль Пеньковского вышла на первый план несколько позднее. Это было вызвано публикацией «Бумаг Пеньковского», якобы дневников, которые автор вел во время своей шпионской деятельности и сумел спрятать в ящик письменного стола у себя дома в Москве. Там их нашли агенты ЦРУ и тайно вывезли за пределы СССР. Пеньковского стали превозносить как самого важного агента из тех, которых удалось внедрить в Советский Союз за время «холодной войны», как главный фактор, обеспечивший президенту Кеннеди победу над Хрущевым во время кубинского ракетного кризиса, как «шпиона мечты, из тех, что вряд ли могут существовать в реальной жизни», как благородного храбреца, чья прозорливость сыграла огромную роль в предотвращении ядерной войны.
Проблема с такого рода характеристикой заключается в том, что она зиждется на показаниях, полученных во время суда, показаниях, вызывающих большие сомнения. Эта характеристика основана также на «Бумагах Пеньковского», воспоминаниях и заявлениях Винна, в основном содержащихся в его книге «Человек из Москвы». Но, как оказалось, «Бумаги Пеньковского» были написаны по указанию ЦРУ бывшим сотрудником журнала «Лайф» Фрэнком Гибни и перебежчиком из Советского Союза Петром Дерябиным. Источником явились протоколы допросов Пеньковского, сделанные СИС. А поскольку целью публикации было представить ЦРУ в самом лучшем свете, содержание «Бумаг Пеньковского» не может не вызывать подозрений.
Что же касается книги Винна, то ее выход сопровождался со стороны Форин офис комментарием весьма необычного свойства: «Несомненно, некоторые пассажи книги мистера Винна о действиях британских властей и о его отношениях с этими властями могли бы вызвать серьезные возражения, исходя из интересов национальной безопасности, окажись эти пассажи правдой». В дальнейшем версии по делу Пеньковского стали расти как поганки после дождя. Одни уверяли, что Пеньковский был двойным агентом и вся его деятельность была игрой КГБ с доверчивыми англичанами, по другой версии КГБ использовал его, подкладывая ему «дезу» для передачи Западу, по третьей, — он был пешкой в игре кремлевских бонз. Однако версий можно строить много, но очевидные факты говорят за то, что он и впрямь был фантастически жадным и бессовестным человеком, что он исправно сотрудничал с английской и американской разведками, выдавая им все сведения, какие только становились ему доступными, и мечтал наряду с некоторыми другими своими коллегами оказаться на Западе с кругленьким банковским счетом. Увы, не вышло.
Если же рассуждать о правомерности или неправомерности этой казни, то, безусловно, пожизненное содержание в любой советской колонии для любого преступника явилось бы намного более страшным наказанием, чем смертная казнь. Однако в советской традиции было беспощадно карать любые отступления от коммунистической морали. Если в те годы расстреливали обычных спекулянтов, то уж о «супершпионе» и говорить нечего. Самым удивительным в этой истории стало то, что советские власти вообще признали сам факт существования шпиона в рядах «доблестных сотрудников органов госбезопасности».
ЗУЛЬФИКАР АЛИ БХУТТО
Нужно быть в какой-то мере пророками для того, чтобы оценить то, что часто возникает совершенно непредвиденно.
248 
