110 
Устроившись под пледом поудобнее, Блейз снова смежила веки и потрогала живот. Через несколько дней ее беременность перевалит на шестой месяц. Чтобы скрыть округлившийся животик, она уже начала носить свободные блузки. Правда, он пока заметен, если только внимательно присмотреться. Но вскоре его уже не спрячешь. В свое время, когда она была беременна Салимой, ей удавалось скрывать этот факт целых полгода, но затем все же пришлось признаться. Тогда Блейз была восходящей звездой телеканала, и все, узнав о ее беременности, пришли в восторг. Даже продюсеры. Тогда ей было всего двадцать семь. Интересно, что скажут сейчас, когда ей сорок семь и она не замужем. Вряд ли Зак обрадуется этому известию, тем более если своей беременностью она создаст проблемы для телеканала. И хотя она намеревалась сделать так, чтобы этого не случилось, тревога не отпускала. Зак вполне может попробовать найти ей замену и в результате получит вторую Сьюзи Квентин. Или – что еще хуже – вторую Блейз Маккарти. Но тут она бессильна что-либо поделать. В любом случае Блейз будет вынуждена взять несколько недель отпуска. Разгладив на животе блузку, она откинулась на спинку кресла и принялась «умолять» самолет поскорее прилететь в Нью-Йорк. Пока что тот выдерживал график полета. Единственная задержка могла случиться на подлете к аэропорту, если им не сразу разрешат посадку по причине метеоусловий или же большого количества других самолетов. Тогда вместо того, чтобы приземлиться, они будут нарезать в воздухе круги.
Незадолго до посадки Блейз выпила чаю и немного перекусила. Ей принесли фуа-гра, копченого лосося, сыр и шампанское. От шампанского она отказалась, а вот фуа-гра и сыр съела с удовольствием. Через двадцать минут объявили посадку. Стюардессы убрали все лишнее и попросили привести спинки кресел в вертикальное положение. Блейз отправилась в туалет причесать волосы. Внезапно до нее дошло, что на концерт дочери она явится в темно-синих льняных брюках, белой блузке – той самой, что сейчас на ней, и в босоножках. У нее не будет и получаса, чтобы заехать домой и переодеться. Она быстро почистила зубы, причесалась, накрасилась и, когда вернулась на место, выглядела просто шикарно. Даже в дорожной одежде она смотрелась настоящей звездой. Увы, то, что можно назвать шиком на Французской Ривьере, вряд ли назовешь шиком в Нью-Йорке. По крайней мере, Салима этого не увидит. Для нее главное – чтобы мать присутствовала на концерте. И Блейз молила бога, чтобы так оно и было.
Они приземлились в пять часов и одну минуту. Блейз уже ждал представитель «Эйр Франс». Она первой вышла из самолета, и они с сопровождающим едва ли не бегом бросились к стойке паспортного контроля. Представитель авиалинии дождался вместе с ней, когда она получит багаж, после чего они, сопровождаемые носильщиком, побежали дальше, к таможне. Впрочем, предъявлять ей было нечего. В пять двадцать девять она прошла таможню и выбежала из здания аэровокзала. Марк уже организовал для нее автомобиль, потому что Талли был с Салимой. Сев в машину, она тотчас отправила дочери сообщение. Вернее, попыталась отправить, потому что, к своему ужасу, Блейз обнаружила, что за время полета телефон разрядился. И теперь Салима оставалась в полном неведении относительно того, что ее мать уже в Нью-Йорке. Более того, уже сидит в машине и едет к ней на концерт. Тогда она попробовала позвонить ей с телефона в автомобиле, но сотовый Салимы был отключен.
Водитель умело лавировал посреди плотного транспортного потока. Час пик, с этим ничего не поделаешь. Когда они наконец подъехали к Линкольн-Центру, на часах было шесть сорок пять. Салима сейчас уже вовсю распевается. Блейз выскочила из машины и со всех ног бросилась через площадь к театру, на бегу показав швейцару билет, который догадалась положить в сумочку еще в Ницце. Какое счастье, что его не пришлось долго искать. Лючанна устроила ей место в первом ряду, вместе с Бекки и Марком. Когда Блейз, сияя улыбкой, опустилась в кресло между ними, то первым делом была вынуждена отдышаться, после чего подняла глаза на пустую сцену, на которой стоял один лишь рояль. После Салимы должны были выступать еще две студентки. Но ее дочь стояла в программе первой. Блейз едва успела к самому началу. Внезапно до нее дошло, что такое случилось в ее жизни впервые. Она ни разу так не торопилась домой. Что-то изменилось. Внезапно сама мысль о том, что она могла опоздать, показалась Блейз едва ли не преступной. Какая она все-таки молодец, что успела вовремя!
110 
