87 
– Вот только слишком умничать тут не надо, – поставил меня на место юный граф. – Скажи лучше, что это за ржавая сковородка в двух шагах слева от… ай!
Я больно шлёпнул его плоской стороной меча по руке, которую он уже протянул к вышеозначенному предмету. Ну сколько раз можно объяснять, что здесь ничего нельзя трогать?!
– Всё равно больше так не делай! Я твой хозяин, и, если меня надо удержать от необдуманного поступка, постарайся произвести это нежно. Обидно ведь…
– Гр-р-р, – не особенно охотно извинился я.
А эта сковородка, судя по всему, тоже когда-то была таким вот любопытным раззявой, который наступил на нереализованное заклинание, и вот вам результат. Не хочу себе нового хозяина в виде кастрюльки или ночного горшка…
Почти в ту же минуту впереди раздался взрыв! Не очень громкий, но нервы у всех были напряжены до предела, так что мало никому не показалось.
– Похоже, мы потеряли первого героя… – пробормотал Эшли, отчаянно пытаясь пролезть впереди меня.
Э-э-э нет, нас и так уже на одного меньше – я не позволил ему обогнуть меня по непротоптанному песку и, взяв за шиворот, просто приподнял повыше.
– Так виднее?
– Ага, спасибо, – нимало не смущаясь, пробормотал он, вглядываясь из-под руки. – Это Эландер, похоже, он на что-то наступил.
Сун обернулась к нам и печально подтвердила:
– Вляпался прямо в заклятие. Хорошо ещё не насмерть.
Но всё равно приятного было мало, левая нога благородного эльфа по колено превратилась в сучковатый обрубок бревна.
– Я продолжу путь! – кричал Эландер, пытаясь выскользнуть из заботливой пасти Сун. – Вы не смеете меня отстранять! Это мой священный долг перед лицом предков! Пусть наши дети запомнят меня героем, а не…
– Какие ещё «наши дети»? – охлаждая его праведный пыл, отыгрался мой злопамятный хозяин. – В тыл, к санитарам, пока вездесущие летописцы не записали тебя в балладах как «инвалида с деревянной ногой»! Малыш, свистни сюда одного гнома.
– Какого именно?
– А без разницы, кого не жалко…
Я позвал Турома. В принципе они у нас равноценные, предпочтений нет, тут уж кто первым на язык подвернулся. Бородачи обнялись, прощаясь навек, и Туром, поправляя шлем, быстро протолкался сквозь эльфятник к хвосту Сун. Она передала нам едва не плачущего Эландера и, так же аккуратно взяв поперёк туловища гнома, поставила его во главе отряда. Нашего хромоногого обступили сострадательные эльфята, дружно жалея его всей толпой. Однако когда мы тронулись и он смешно заковылял в их рядах, те же малыши так же дружно его обхихикали. Дети, что с них возьмёшь…
– Продолжаем поход! – скомандовал Эшли.
Мы продолжили и через десять шагов потеряли Турома. Хвала всем богам, не полностью и, быть может, не навсегда. Бравый гном превратился в мерзкую жабу. Это оказалось безумно просто: оранжевая вспышка, хлопок – и на песке сидит пучеглазое земноводное с коричнево-зелёной кожей, в бородавках и (мама!) с гномьей бородой!
И взрослые быстренько обыграли всё произошедшее, как забавную шутку, но кое-кто из эльфят уже не верил, что у нас всё хорошо, беззаботно и весело. Эйвин уж точно не купилась, она смотрела на меня самым укоризненным взглядом, словно в превращении Турома была моя личная вина. Ну где-то… отчасти… это же я его вызвал… Хотя в таком случае Эшли больше виноват, а я лишь выполнял приказ.
– Давай второго гнома, – с нездоровым спортивным азартом пихнул меня в бок племянник главнокомандующего. – Кажется, я вхожу во вкус игры! Как только и этого превратят, мы снова запустим Эландера, он всё равно теперь бракованный. А потом…
– Гр-р-р!
– Не понял…
– Повторить? – набычился я.
Эшли опомнился и даже чуточку покраснел, стыд иногда не чужд даже отпетым аристократам. Он молча пожал мне руку, пролез под брюхом Сун, забрал изумлённо хлопающую глазами жабу и передал её с рук на руки эльфу с деревянной ногой, как товарищу по несчастью.
– Следующим пойду я.
– Нет, ты командир отряда и несёшь ответственность за всех.
– Именно поэтому я и пойду!
– С ааргхом не надо, не спорь, – тихо вмешался Нетуром. – Мне час идти настал на гибель верную. Только б не аистом, только б не аистом, только б не аис…
Я не сразу догадался, что это он из-за своего родственника так переживает. Гномы очень тесно связаны в своих кланах, поэтому братоубийство у них считается непрощаемым преступлением. Мы провожали его сострадательными взглядами, как добровольца, идущего на мученическую жертву ради коллектива. Нетуром шёл, гордо повесив голову, едва перебирая ногами, судорожно сжимая боевой топор и всем потерянным видом тем не менее демонстрируя пой судьбе вековую непоколебимость гномьего народа! Таких можно убить, но нельзя победить! Хотя если убили, то какая кому разница…
87 
