65 
– Кхм!.. – неожиданно громко прокашлялся кто-то. Мы с Ягой опомнились, государь для солидности покашлял ещё, выразительным подмигиванием упрашивая меня о помощи. Надо признать, я сразу сообразил, что ему нужно, и мы удвоенными усилиями сняли австроподданную гражданку с царских колен, усадили на лавочку, прислонив спиной к стене.
– А теперь знать изволю, какого такого рожна вы ко мне в покои личные по ночи впереться посмели? – Горох старался изо всех сил, но голос был настолько неуверенный и дрожащий, что вызывал скорее сострадательную улыбку. Хотя хихикать над ним в лицо я бы не стал просто из соображений мужской солидарности. Ну и субординация, разумеется…
– Дело в следующем: не далее как сегодняшним вечером фройляйн Лидия Адольфина Карпоффгаузен послужила причиной дуэли между немецким послом Шпицрутенбергом и австрийским дипломатом Алексом Борром. Кнуту Гамсуновичу не повезло, в настоящий момент он находится на постельном режиме. Долго допрашивать раненого мы не стали, поэтому хотели бы получить всю необходимую информацию из уст непосредственной свидетельницы. Вы не против?
– А на фига мне это? – напряжённо уточнил государь. – Мало ли кто кому в горячке синяков наставит…
– Эти сведения могут вывести нас на заказчика «сдохших канареек», – от души просветил я.
Горох подумал, разгадал мой намёк и царственно кивнул:
– Если девица сия не против, дозволяю – спрашивай!
Описать общий цвет лица принцессы Лидии я не берусь. Слово «красный» слишком банально, а других, более подходящих оттенков я навскидку не назову. В целом, скорее всего, она напоминала сейчас пожарную машину в кружевах и кринолинах. Глаза как фары; грудь двумя колёсами от «КамАЗа», а из-за шиворота тонкие струйки желтоватого пара поднимаются. От волнения, видимо… Впрочем, меня она узнала и приветствовала дружелюбным кивком «сквозь зубы».
– Извините, что заставляю вас вернуться к неприятным воспоминаниям, но из-за чего вспыхнула ссора?
– Он есть обозвать меня! При всех оскорблять этим словом…
– Этим?! – вытаращились я, Яга и даже Горох.
– Этим, этим! – шумно дыша, подтвердила девушка. – Он говорить на меня – «жаба»!
– Не пойму чёй-то… – опешила бабка. – Никитушка, она ить вроде тока что говорила, что он её не жабой, а…
– Делайте скидку на незнание языка! – пристыдил я. – Значит, обозвал вас жабой. Это нехорошо! Мы его обязательно за это накажем… А почему он так вас назвал?
– Не есть знать… – недоумённо развела руками австриячка. – Может, я есть быть на неё похожа, нет?!
– Нет вроде… – внимательно пригляделся царь, и я поддержал его утвердительным киванием.
– Спасибо. Значит, вот так, ни за что ни про что и обозвал? Неужели не побоялся, что кто-нибудь вступится за вашу честь?
– О, я, я! Он так и сказать, что никто не заступить через мою честь! Найн? Наступить на мой честь?!
– А господин немецкий посол? – вкрадчиво спросил я.
– Мой милий, добрий дядюшка… – жалостливо всхлипнула фройляйн Карпоффгаузен, почему-то делая ударение на «ю». – Герр Борр кричать, что «этот старий лис не посмеет ему ничего сказать»! Он кричать «трюс!» и вновь называть меня, оскорблять…
– Вот, опять! – дёрнулась бабка, и мы с Горохом шикнули на неё уже одновременно. В принципе мне всё было ясно. Шпицрутенберга сознательно спровоцировали, поставив его в такие условия, когда отказаться от дуэли он просто не мог. Нет, пережить свой позор он бы ухитрился, но честь дамы… Надо признать, посла завалили совершенно профессионально. Зачем? Хороший вопрос, мне тоже интересно…
– Что ж, благодарю за содействие органам. Ещё раз извините за наше несанкционированное вторжение, – козырнул я. Бабка было пошла следом, но на пороге неожиданно обернулась, быстренько шагнула к царю и что-то прошептала ему на ухо. Государь вздрогнул, схватился руками за то место, которое прикрывают футболисты во время штрафного удара, и резко побледнел.
Удовлетворённая Яга догнала меня и вежливо прикрыла за собой дверь:
– Ну не могла я, Никитушка, не удержалася… Слово ему сказала тайное. Ежели до свадьбы с девицей энтой оскоромится, как есть – всё отпадёт!
– Что отпадёт?! – ахнул я.
– Желание! – весомо подняла пальчик бабка. – А ты что подумал?
– Так, мелочи…
Попутно мы задержались извиниться перед стрельцами, приняли их заверения в том, что они «не в обиде», и только после этого наш эксперт отклеила их ноги от пола. Парни рассыпались в благодарностях… Дьяк Филимон нам больше не попадался, хотя у меня были к нему некоторые вопросы. Пока ждали обещанные государем сани, Яга напряжённо поинтересовалась:
65 
