Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
88 
– Вы обманули меня, ландграф!
– Где? Когда? В чем? Ох уж мне эти голословные утверждения! Факты давайте, факты!
– А… э… вы не рассказали о вашем участии в обороне одного замка у горной границы.
– Чушь! Мой оруженосец предупреждал об этом, и если ты не потребовал уточнения деталей, то, согласись, – это твои проблемы. После драки кулаками не машут.
– Нет, нет… давайте вернемся к тем давним временам, когда нашу непобедимую армию повернули вспять! – неожиданно обиделся Серебряный Гей. – Вас вспомнили и узнали. Если бы не вы с вашей оскорбительной для мужского достоинства манерой ведения боя, замок был бы наш. Мы ушли ошеломленные… Потрясение было настолько велико, что из-за вас мы лет пять не воевали! Подумать только…
– Между прочим, настоящие геи – за мир во всем мире! – нагло перебил я.
– Ваша вина доказана! – завизжал он, а вся толпа вокруг поддержала, размахивая оружием. – Вы будете преданы мучительной и страшной казни. То, что мы сделаем с вами, невозможно даже представить!.. Это высшая точка унижения настоящего мужчины! Хотя… может быть, я и прощу вас, если…
Он хитро замолчал, недвусмысленно кивая мне в сторону шатра. Вот гад! Почему-то в эту минуту мне совсем не было страшно. Страх пропал, словно его вырезали, как опухший аппендикс. Эх, казаки, казаки! Военные люди-и-и… Меч Без Имени взметнулся у меня над головой, с размаху нацеливаясь на серебряную корону.
– Да я сам из вас всех евнухов понаделаю! В мусульманских странах резко упадет спрос на такие услуги! Эх, налетай! Сегодня у ландграфа бесплатная раздача оплеух! Да здравствует День святого Скиминока!
Гей с удивительным проворством увернулся от моего удара. Громилы рванулись вперед, Гиены ударили всей мощью, и какое-то время я был очень занят. Меня не хотели убивать, но взять живого героя Ристайльской битвы – ох как не просто! У меня, в отличие от нападающих, комплекса пацифизма уже не было. Я крушил их в хвост и в гриву, рубил оружие, рассекал тела, дрался, как захмелевший от крови лев в Калахарской пустыне, бросаясь на все, до чего мог дотянуться. Гиены не отступили, они падали мертвыми под моими ударами, но новые соискатели вновь и вновь лезли меня пленять. Меч Без Имени выводил свою грозную песню смерти, и кровь на его холодном клинке блистала чистейшим рубином! Я не считал врагов, не просил о пощаде, не ждал помощи – и то, и другое, и третье было совершенно бесполезным. Серебряный Гей надежно укрылся за спинами своих подданных, бездарно руководя ходом сражения. По его приказу на меня стали бросать веревки. Я ринулся в самую гущу толпы, раздавая удары во все стороны. Зато накинуть на мою шею петлю стало непростой задачкой. Конечно, в конце концов они меня повязали. Еще бы, при таком численном перевесе… Я упал, потому что меня схватил за ногу один недобитый извращенец. Вот сколько себя ругаю – врагов надо добивать! Короче… у меня отобрали меч и куда-то понесли. Заняться судьбой Лии и Бульдозера сразу стало недосуг…
Паразиты приволокли мою связанную светлость к какой-то полускрытой в кустах пещере. Вход был надежно забран тяжелой кованой решеткой с огромным замком. Меня прислонили к стенке под охраной двух воинов. Вскоре вторая возбужденная толпа принесла на своих плечах умотанного канатами бегемота. Я даже не сразу узнал своего оруженосца. Надеюсь, он не сдался без боя… А где же Лия? Обычно Голубые Гиены с женщинами не церемонятся. Вот ведь, черт побери, когда очень надо, никто на помощь не придет. Брумель неизвестно где, Вероника, возможно, уже в замке Бесса, князь с дружиной далеко-далече, дракона Кролика вообще в этот раз еще не видел, а богиня Кэт тоже не обязана вечно выручать меня из всех переплетов.
Гиены поднесли нас поближе к решетке и сквозь квадратики между прутьями пустили в темноту с десяток стрел. Раздались приглушенные рычанья. Сзади подошел Серебряный Гей и, высокомерно плюнув в нашу сторону, произнес короткую напутственную речь:
– Мы предлагали вам любовь. Вы предпочли войну. Пусть низменные существа унизят и растерзают вас. Они голодны. Мне жаль, если ваша смерть будет слишком быстрой, но… Это все, что я могу сделать для таких сладких, но непокорных мужчин.
Решетку быстро отодвинули, и нас впихнули внутрь. Мы стукнулись друг о друга, повалились наземь и куда-то покатились по слегка наклонному полу. Потом я врезался спиной в булыжник, да еще тяжеленный Бульдозер придавил сверху.
– А-а-а-у-у! Ребра переломаешь, шкаф двустворчатый! Сейчас же слезь с меня!
88 
