Последние отзывы

  91  

– Эй, может, вы меня все-таки отвяжете?

Мы молча уставились друг на друга, не в силах понять, откуда раздается голос.

– Лорд Скиминок, мне, конечно, приятно, когда он носит меня на руках, но для этого необязательно таскать с собой и здоровенную крестовину. Пустите меня побегать, я ведь тут уже часа четыре висю!

– Лия… – Жан тяжело грохнул крест оземь, вызвав бурю возмущенной ругани. Девчонке невероятно повезло – Голубые Гиены действительно привязали, а не прибили ее руки и ноги. Наша тихая радость не имела границ. Мы оба крепко обняли такую родную Лию и вроде бы даже всплакнули…

– А я висю себе, висю… Все жду, когда же вы наконец меня спасете?..

Хорошо… Все живы, серьезных ранений нет, у меня – Меч Без Имени, у Жана – дубина, у Лии – обаяние. Рубашка истрепалась, на джинсах две дыры, кроссовки грязные, один шнурок порвался. Трусливый рыцарь без тяжелых лат, босиком, в коротких синих штанах и легкой кольчуге с оторванным рукавом на голое тело. Его жена в костюмчике морской разбойницы, вот разве что короткая юбка украсилась еще и разрезами, волосы растрепаны, как хвост у вороны, а все тело в синяках да кровоподтеках. Денег – ни гроша. Хлеба – ни крошки. Бродим неизвестно где, по урезу моря, белый песок, наглые чайки, сухие водоросли. Никаких надежд, планов, перспектив… Но живые ведь! Могло быть гораздо хуже. Не знаю, как ребята, а меня здорово вышиб из колеи уход Луны. Почему она не хочет понять, как мне сейчас трудно? Я в чужом мире, мой сын в плену у негодяев, у меня ничего нет, я никому не нужен, всеми обижаем, и столько врагов мечтает перегрызть мне горло… Нет, это не любовь. Настоящая любовь есть самопожертвование! Неужели настолько трудно сесть в уголок и подождать, пока все как-то само собой утрясется? Люцифер извинится и уйдет в Ад. Раюмсдаль вернет Локхайм, а потом устроится в монастырь замаливать прошлые грехи. Зингельгофер прекратит разбой, займется делом или выучится на модного портного. Бронзовый Кришна перестанет морочить народ своими внеплановыми оживаниями. Голубые Гиены, объединившись с Валькириями, организуют солидный туристский бизнес на взморье, с экзотическими шоу, танцами, купанием и яхт-клубом. Кастратки всерьез займутся литературой. Суккубы откроют казино и собственный стриптиз. Дети вернутся к родителям. Всем будет хорошо. «И человечество забудет о поцелуях без любви!» – как сказал один известный поэт. Матерь Божья, что я несу…

– Какая нормальная девушка согласится столько ждать?

– Никакая, – твердо объявили Лия с Жаном. – А, собственно, о чем это вы, милорд?

– Ни о чем, – спохватился я. – Так, мысли вслух. Но… эй, что вон там такое, на пригорке? Чей-то дом?

– Скорее хижина, – подтвердил Бульдозер, вглядываясь в даль. – Сделано добротно. Пойдемте попросим воды.

– Глядишь, накормят! – подмигнула Лия.

– Тогда там и заночуем, – заключил я, и мы, исполнившись здорового энтузиазма, ускорили шаг.

…На деле желаемая крыша оказалась гораздо дальше, чем это могло показаться на первый взгляд. Пока мы влезали на треклятый холм, с нас семь потов сошло! В хижину тоже входили, как на тропу войны, – уж очень неласковые здесь края. Жан резко распахнул дверь, а я кувырком вкатился внутрь и замер в левосторонней стойке, держа меч двумя руками над головой.

– Святый Боже! Кто вы? – В углу почти пустой хижины перед распятием на коленях стоял пожилой человек в монашеской рясе с выбритой макушкой. Он обернулся к нам без малейшего страха на лице, скорее мы удивили его своим визитом. Я смущенно опустил меч:

– Сожалею, что прервал вашу молитву, достопочтенный отец. Мы с друзьями чудом вырвались из лап Голубых Гиен и очень хотели бы выяснить насчет дороги к Соединенному королевству. В крайнем случае, к замку альбиноса барона де Бесса. Не соблаговолите ли вы сотворить такую Божескую милость, направив нас в нужную сторону?

– Перекреститесь, сын мой, – почему-то попросил он.

Взгляд старика был настолько торжественным, что я подчинился. Следом, присмирев, перекрестились мои ребята. Лия даже спряталась за Бульдозера, внезапно устыдившись своего мини-бикини. Монах утвердительно кивнул и сделал нам знак сесть. В его доме из всей мебели был только грубый очаг с еще тлеющими углями – ни стола, ни стульев, ни кровати, лишь несколько старых шкур на деревянном полу. На них мы и разместились.

– Мое имя – отец Ансельм. Простите меня за маленькую проверку, но уж очень хотелось убедиться, что лорд Скиминок не только воин, но и христианин.

  91