37 
– Позвольте представить вам ученого и исследователя, профессора Лагуна-Сумасброда! – вклинился Джек.
– Это вы-то профессор?! – с сомнением протянул монах.
– Dum spiro, spero![3] – гордо ответил конь. – В конце концов, дело не в облике. Мы же можем поговорить как интеллигентные люди?
Отец Доминик на время задумался. Потом, решив, что делу церкви эта беседа вреда не принесет, поинтересовался:
– А не обидятся ли принц и господин профессор, если я брызну на них святой водой?
– Сколько угодно, – поклонился колдун.
– Можешь меня ею вымыть, – милостиво разрешил пес, – блохи замучили…
После того как все формальности были соблюдены и дипломатические тонкости улажены, честная компания разделилась надвое. Сэм и отец Доминик вели интеллектуальную беседу о религии и в общем-то почти не ссорились, хотя разговор шел на повышенных тонах. Вилкинс напропалую врал о папе-султане, о злом волшебнике, превратившем его в собаку, о том, как он повстречал Лагуна-Сумасброда и они вдвоем открылись рыцарю Джеку. Впрочем, ничего лишнего он не говорил, потому что врать было интереснее: это содержало в себе элемент игры и риска.
Сумасшедший король и старый колдун беседовали о своем.
– Я не хочу тебя отговаривать, Джек, но дракон – это уж слишком…
– Почему? Что, собственно, может представлять из себя крупное пресмыкающееся, дышащее паром, говорящее через пень колоду, с куриными мозгами и идиотским выражением на морде?
– Не утрируй, юноша! – прикрикнул Лагун. – Исходя из физических величин ваших тел, индивидуум, именуемый драконом, обладает грубой массой, настолько превышающей твой собственный вес, что… Господи, это даже не смешно! Есть ли смысл рисковать именно сейчас?..
– Лагун, – медленно протянул Джек, – почему вы не хотите сказать мне правду? И Герберт, и даже Сэм – все знаете… и молчите!
– Но…
– Я не ребенок. Если факты не укладываются в общую картину жизни, значит, неправильны сами факты. В крайнем случае, их толкование.
– Мальчик мой, – как можно мягче ответил конь, – ты очень хорошо усвоил мои уроки. Твоя логика неумолима, заключения точны, и спорить глупо… Полагаю, что ты и сам о многом догадываешься.
– В целом – да, – подтвердил Джек, – но некоторые детали все же настораживают. Если я правильно усвоил основы географии, которые преподавал мне ведун, то на нашем языке говорят лишь четыре королевства и одно суверенное княжество. Однако жители Бесклахома отличаются своеобразным акцентом – они несколько тянут слова. Ни Герберт, ни Сэм, ни отец Доминик, ни даже вы не признали во мне чужака. Следовательно, я – уроженец столицы.
– Убедительно! – кивнул колдун. – Осталось выяснить, какое отношение ты имеешь ко двору принца Лоренса.
– Или его жены, – уточнил Джек.
– Нет, – замотал головой конь. – Она здесь ни при чем. Мы с Гербертом не хотели тебе говорить, но… В общем, то знамя с золотым драконом помнишь? Это герб короля Берда!
Джек на некоторое время задумался. Потом поглядел на спорящих монаха и пса.
– А что, у старого короля были незаконнорожденные дети?
– Думаю, да! – подтвердил Лагун.
По утрам, как правило, первым вставал черный конь, вторым – Сумасшедший король и последним – Сэм, если, конечно, псу не надо было куда-то бежать и чего-нибудь портить. Однако на этот раз колдун, проснувшись, застал Джека уже мокрым от пота после усиленных занятий упражнениями с мечом. Пса и монаха пришлось будить.
– Итак, господа, я счастлив сообщить вам самые свежие новости, – взял слово черный конь, когда все покончили с завтраком. – Сэр Джек Сумасшедший король решил разобраться с драконом, терроризирующим население Хауза.
– Псих! – едва не поперхнулся Сэм: он еще не догрыз сухарь. – Я хотел сказать, что мой могучий друг иногда попадает под влияние шайтана и тот внушает ему богопротивные мысли.
– Какие? – вспылил Джек.
– А подставлять мою аллахолюбимую особу дракону в зубы!
– А я тебя с собой вообще не звал!
– И вы собрались убить дракона? – поразился отец Доминик. – Опомнитесь, сын мой!
– Он вам не сын! – опять влез Сэм. – Он мне сын! Тьфу, в смысле брат! И вообще, я ему как мать родная, клянусь бородой Пророка! Не пущу!
– Я… иду… на… дракона! – жестко выговаривая каждое слово, сказал Джек. – Это вопрос решенный, и протесты не принимаются. Иду один! Остальные ждут меня. Это только мое дело. Никто не вмешивается!
– Но почему? – застонал монах. – Ради чего вы идете на верную смерть? Вам недостаточно славы? Не хватает подвигов? Или вашей даме непременно нужна голова дракона?
37 
