очень нудно 
40 
— Повторяю, нам не о чем говорить. Если вы не уберетесь, позову управляющего.
Повернулась на каблуках, коротко кивнула, поведя плечами, любопытному крупье и направилась на свое место к столу номер семь, едва стоявшая там девица, подхватив сумочку, скользнула из зала.
Я продумывала тактику. Что говорить, ее реакция была понятна. В рабочее время, когда надо быть подтянутой и во всеоружии, обсуждать неполадки с грудным имплантатом, прямо скажем, дико. Но, с другой стороны, если сама не отвечаешь на оставленные сообщения, будь готова к тому, что тебя станут искать. А раз я застала ее врасплох, то для нее привлекать к себе внимание попыткой от меня отделаться — самый худший вариант.
Моя официантка с коктейля шестидесятых вновь подошла и поднесла мне минеральной воды. Я спросила, как долго длится смена крупье. Она сказала, что здесь работают до четырех утра с получасовым перерывом где-то посредине. Что ж, можно ли придумать лучший способ убить время?
Между тем Белинда уже принялась за дело. Выпрямилась как струна, осанка у нее оказалась получше, чем у других, идеально ухоженные пальцы слегка касались зеленого сукна. Белинда здесь была самая красивая, это бесспорно. Это, вероятно, содействовало и большему оживлению вокруг ее стола. И, надо сказать, она полностью овладела собой. Я встала с краю за спинами играющих. Увидев, что я приближаюсь, Белинда сверкнула на меня глазами. Я сделала вид, будто не заметила.
— Делайте ваши ставки, леди и джентльмены, делайте ставки!
Призыву последовало человек шесть или семь, замелькали руки, раскладывая яркие разноцветные фишки на поверхности стола — по одной или пизанскими башенками. Белинда правой рукой по кругу повела колесо, левой ловко запустила шарик в ложбинку. Он метнулся, точно заяц по гончей тропе — десятки пар глаз завороженно следили за ним. Его полет вызвал новую волну активности вокруг стола — предфинальный ажиотаж, шепоток над колесом.
— Ставки сделаны, ставки сделаны, прошу, господа!
Колесо замедлило ход, шарик, с подскоками и стуком миновал несколько лунок. Пару раз подпрыгнул и затих.
— Тридцать два черные, тридцать два черные! Число возникло сверху на небольшой неоновой панели. Я кинула взгляд на стол. На цифре «тридцать два» ничего не оказалось. Белинда подалась вперед, неподражаемым жестом придвинула к себе большую часть вожделенных фишек и смахнула их в углубление на конце стола. Они с цоканьем канули в ящик прибылей — эти звуки отдались в игроках едва заметной дрожью. На доске справа и слева остались немногочисленные фишки. К ним Белинда выставила небольшие аккуратные стопочки выигрышей. И снова взялась за колесо:
— Делайте ваши ставки, леди и джентльмены, делайте ставки!
И игра понеслась по новой.
В паузах между поворотами колеса Белинда поднимала глаза — проверить, там ли я еще. Пора бы дать ей понять, что уходить не собираюсь. Может, даже стоит присесть. Но если садишься, надо играть, а я, к моему великому стыду, впритык подступив к столу, даже и правил толком не знала.
На кофейном столике рядом я заметила спасительную пачку рекламных листков. Напустив на себя равнодушный вид, я решила тайком в них заглянуть. А когда вернулась к игорному столу, уже теоретически была готова сорвать банк хоть в Монте-Карло. Я пристроилась за престарелой дамой с загнутыми, как у коршуна, фиолетовыми ногтями и хилым костяком, согнувшимся под тяжестью фамильных драгоценностей. Она подвинула последние несколько фишек к перекрестку из четырех цифр. Теперь уж я знала, что если выпадет одна из них, то выигрыш превысит ставку в десять раз. Колесо закрутилось, остановилось, шарик упал в лунку. Цифры оказались несчастливыми. Белинда сгребла фишки дамы. Лицо проигравшей сохраняло бесстрастность, достойную восхищения. Боль поражения и радость победы в данной игре были исключительно делом личным. У дамы едва заметно дернулась рука, что могло быть или не быть признаком расстройства, и она поднялась. В ее кресло скользнула я.
Великая минута в жизни сыскного агента. Она настала. Я вытащила из сумочки две пятидесятифунтовые бумажки и послала их через стол. Белинда взглянула на меня, и в ее глазах мелькнул страх. Я старалась не смотреть на ее грудь. Ослепительно улыбаясь, я придвинула банкноты ближе к ней. Она потянулась за ними рукой. Мгновенно просмотрев на свет, положила перед собой на стол.
40 
