очень нудно 
69 
Когда завистливый шайтан, да будет его имя предано вечному забвению, увидел, сколь прекрасен мир, созданный Всевышним, он исполнился гордыни и возжелал сам слепить нечто превосходящее творения Аллаха. Для примера он взял благородного арабского жеребца, ибо в природе нет существа более прекрасного и возвышенного…
Но белая масть не устраивала шайтана – его конь стал чёрным, как проклятие! Мужество и красота не нравились ему – его скакун был жестоким и коварным! Чистота линий, грация и стать раздражали нечистого – его жеребец обладал короткой спиной, с огненным гребнем по хребту, длинными ногами, искривлёнными под неестественным углом, львиным хвостом и жёсткой гривой, торчащей, словно иглы дикобраза. Любовь и доверие к человеку претили ему – его творение имело длинные зубы из стальных игл и питалось человеческим мясом!
Вот примерно такая мутантоподобная тварь, последствие дебильных экспериментов сволочного врага людского рода, и стояла сейчас на ближнем бархане, не сводя пылающих очей с остановившегося отряда…
– Вот на что спорим, Ходжуля: если кого и решат принести в жертву, то это стопудово будет кто-нибудь из нас!
– Лёва-джан, во-первых, всё это бабушкины сказки; во-вторых, мне отсюда не видно; и, в-третьих, наилучшей жертвой из нас двоих, несомненно, будешь ты!
– Но ты толще, упитанней и аппетитней!
– Вай мэ, один старый жир?! А вот на тебе много хорошего, полезного мяса, с нежной грудинкой и отличными окороками…
– Ходжа, заткнись! На меня уже стражники облизываются…
От главы отряда сорвался всадник и, подскакав к спорщикам, взмахнул плетью:
– Наш отважный командир требует вас, живо!
Оболенский первым спрыгнул с кобылы, поймал сползающего товарища и величественно двинулся в указанном направлении. Если бы он хоть на миг обернулся, то наверняка увидел бы непредназначенный для перехода по пустыне боевой отряд из четырнадцати отчаянных котиков! Самый толстый, всё так же занимая руководящий пост, указал на Багдадского вора носом, придушенно мявкнул и упал – сил на полновесный кошачий вопль гнева и мести у него уже не было…
Аслан-бей ждал пленных авантюристов не сходя с седла. На вершине дальнего бархана уродливой карикатурой вырисовывался изломанный чёрный силуэт, чуть подрагивающий в полдневном мареве. Человек неопытный принял бы его за мираж, но стражники в этой ситуации предпочитали смотреть правде в глаза. Кара-Анчар никогда не нападал первым, он выжидал… Либо караван оставлял для него живую, трепещущую жертву, либо он нагонял убегающих и выбирал жертву сам, либо ему пытались оказывать сопротивление – и тогда участь героев была незавидной. Убить чёрного коня шайтана было невозможно, а сам он убивал с наслаждением!
– Видите его? – Начальник городской стражи не дерзнул указать на Кара-Анчара плетью. – Воистину я чем-то прогневил Аллаха… Возможно, кстати, тем, что оставил жизнь двум таким беспросветным грешникам, как вы! Поэтому, если ваш изворотливый ум не придумает способа избавиться от этого исчадия ада, то один из вас пойдёт кормить его собственной плотью! Итак, кто?
– Он! – дружно ткнули друг в друга пальцами Лев и Ходжа.
Аслан-бей, презрительно скривив губы, отвернулся от них, размышляя вслух:
– Если я сохраню жизнь Насреддину и отдам его в руки правосудия, то моё имя будет прославлено, а мои усилия вознаграждены. Возможно, вознаграждены… Ибо наш пресветлый султан, да хранят его небеса, вполне может ограничиться и устной благодарностью. А благодарность султанских уст, как известно, великая награда, но не звенит в кармане. Если же я оставлю жизнь Багдадскому вору, он, несомненно, украдёт для нашего господина прелестницу-жену и, возможно, кое-что для меня лично… То есть не возможно, а наверняка! Ибо тому, кому ты обязан свободой и жизнью, надлежит платить долго, весомо и с благодарностью в сердце. Решено: мы отпустим к Кара-Анчару бывшего визиря! Пусть его лживый язык сожрёт чёрный конь шайтана…
– Вай мэ… – ахнул сражённый в самую печень домулло. – Меня? Своего, местного, правоверного… А эта барыга вороватая останется жить?!
– Иди, – холодно кивнул начальник.
– Э-э… а как же… насчёт клада в десять тысяч…
– Иди.
– …в сорок тысяч, и не таньга, а золотом?!
– Иди! – В голосе Аслан-бея послышался отзвук извлекаемого из ножен ятагана. Ходжа понял, что дальнейшее продолжение спора чревато, его в любом случае свяжут и поднесут дьявольскому животному на блюде. А ведь ещё каких-то полчаса назад он абсолютно не верил в Кара-Анчара…
69 
