очень нудно 
72 
— Но… он вернёт нашу одежду?
— Таки думаю, что, скорее всего… ой! Ну вот и он, спросите сами, потом перескажете мне…
Впрочем, спрашивать ничего не пришлось — за спиной остроухого философа болтался солидный мешок, наверняка там и находились все их вещи.
— Дети мои, только не надо сейчас тратить драгоценное время на переодевание, бежим так! Эти чёрные одежды отлично скроют вас в темноте. Как говорил незабвенный Линь По: «При виде аиста мудрая лягушка предпочтёт кимоно из тины…»
Все сразу признали, что аналогия хоть куда! После чего без споров и пререканий успешно выбрались на стену и привязали верёвки к зубцам. Часовых монахи не выставляли, разве что один деятельный дедок дремал в сторожке у ворот. В ночную тишь первым ушёл эльф, второй полезла Рахиль.
— Удачи, — тихо благословил казак. — Не убегайте далеко, я следом.
— Ваня, а вы таки точно решили? Может, пока оно не поздно, одумаетесь и вернётесь… Другого православного Рая не будет.
— Пусть, но и в таком я тоже не останусь! Не предложили, не спросили, при всём народе шашку отобрали, из формы вытряхнули, в рясу сунули и пинка под зад — иди, молитвы читай! Меня аж до сих пор трясёт, как вспомню…
— Не надо, не травмируйте себе ваши нервы, это моя привилегия… Жду внизу, как верная казацкая лошадь!
Тихий «ойк», звук пощёчины и сдержанная эльфийская ругань откуда-то снизу из темноты дали понять, что девица спустилась куда надо и Миллавеллор её поймал. Подъесаул ещё раз окинул прощальным взглядом мирно спящий монастырь и тоже взялся за верёвку. Спуск со стены на твёрдую землю не занял много времени, через минуту героические беглецы гуськом удирали мимо рощицы в лес.
Обладающий эльфийским зрением, чуть сгибаясь под тяжестью мешка, философ-наркоман бежал первым, остальные спешили след в след, стараясь не отставать. Остановились на чистой, серебряной от лунного света поляночке, потому как Миллавеллор просто рухнул носом в мухомор, категорично отказываясь идти дальше. Первое, что сделал Иван, так это полез в мешок за формой и, попросив не смотреть, быстренько переоделся. Чёрную монашескую рясу он с наслаждением зашвырнул в кусты…
— Ваня-я, вы просто попси-секси! Я не удержалась на подсмотреть…
— Может, тут у кого попси и секси, — не совсем уловив суть, надулся молодой человек, — но любые намёки насчёт моей попси меня, как православного казака, только оскорбляют!
— Ой, мама, чем оскорбляют, чем?!
— А не фиг подсматривать!
— Вам ещё не говорили, что вы жуткий зануда?! — томно потянулась Рахиль. — Ну, хотите — подсмотрите за мной, мне таки будет чуть-чуть приятно. Включайте музыку — я переодеваюсь!
Такого откровенного напора Иван вынести не мог и, разумеется, демонстративно отвернулся, на что и рассчитывала хитрая еврейка. Правда, Миллавеллор повернул было голову в её сторону, но, столкнувшись с холодным взглядом бывшей военнослужащей, липкий блеск в его глазах мгновенно погас. Тем паче что на голову ему плюхнулась сброшенная девицей ряса… Когда историческая справедливость в одежде была восстановлена, а эльф определился с направлением, они успели пройти по тропинке от силы метров сто, как подъесаул упреждающе поднял руку…
— Смотрите, кто это?
Между стволами деревьев беззвучно скользили строгие фигуры в белых одеяниях.
— Эльфы? Лесные духи? Какие-нибудь озабоченные привидения?
— Таки нет… По-моему, это Белое Братство!
Миллавеллор резко прервал их спор, силой заставив ребят лечь за сухой корягой. Пока Рахиль брала на мушку потенциального врага, Иван насчитал, по меньшей мере, тридцать адептов Дэви-Марии-Христос. Когда последний скрылся из виду, казак задал глупый вопрос:
— Интересно, куда это они посреди ночи?
Рахиль многозначительно переглянулась с эльфом, тот отрицательно покачал головой. Израильтянка встала, поставила «галил» на предохранитель и закинула его за спину, явно готовясь к преследованию. Миллавеллор, наоборот, прижал к груди священный меч, всем видом давая понять, что своё он уже получил и на дальнейшие неприятности нарываться не намерен. Рахиль презрительно фыркнула и даже пнула ногой какой-то безвинный кустик (не просто так, а с намёком!). Остроухий тип предпочёл намёк игнорировать, так как не увидел в нём ответа на живо интересующий его вопрос: «А если меня убьют?» Пока вот так насыщенно продолжался их немой разговор, на казака снизошло ожидаемое озарение:
72 
