117 
Бэнкс с удовольствием следил, как разворачивается застольное шоу. Он будто сделался невидимым для окружающих — легким, как воздух, и неприметным, словно муха, сидящая на стене, а сам наблюдал за выражением их лиц, улавливал смысл жестов и телодвижений. Искусство такого «исчезновения» он постиг еще в детстве, и оно, как выяснилось впоследствии, оказалось отнюдь не бесполезным в его работе. Сандру он приводил этим своим умением в бешенство: жена считала, что он ведет себя невежливо. Она всегда испытывала склонность к общению, на взгляд Бэнкса даже излишнюю.
После прихода Софии Дафна, освободив руку Бэнкса, перестала разговаривать с ним, надулась и принялась поглощать вино еще более энергично, чем раньше. На другом конце стола на белую скатерть случайно опрокинули бокал красного вина, все заохали, засуетились, Харриет пыталась успокоить гостей, уверяя, что пятно отстирается.
Бэнкс, воспользовавшись суматохой, украдкой рассматривал Софию. Красавица, спору нет! Неудивительно, что ее появление в гостиной произвело такой эффект. Темные, собранные в жгут волосы отброшены на спину, длинная изящная шея, свежая оливковая кожа. Одета в желтовато-зеленую блузку с вырезом, который притягивал мужские взгляды, но открывал для обозрения лишь самый верх соблазнительной ложбинки и старинный медальон на тонкой серебряной цепочке — София время от времени дотрагивалась до него, будто проверяя, на месте ли он. У нее были пухлые губы и такие черные и манящие глаза, каких Бэнксу еще не доводилось видеть. В таких глазах легко утонуть. София поймала его взгляд и улыбнулась. Он почувствовал, что краснеет, и понял, что перестал быть невидимым.
Разговор, как это частенько бывает, перешел на криминальные темы: преступления в состоянии алкогольного опьянения, грабежи, опасности, подстерегающие на улицах, убийства и конечно же явное бессилие полиции в деле защиты налогоплательщиков от убийц, грабителей и насильников. Хотя ни один из упреков не был адресован непосредственно Бэнксу, он чувствовал в словах сидящих за столом явный вызов и ожидание ответа. Однако Бэнкс не заглотил брошенную наживку, и Квентин, супруг Дафны, один из самых рьяных и высокомерных обвинителей, принялся подробно разбирать упущения полиции в расследовании убийства Хейли Дэниэлс.
— Несчастная девочка нашла свою смерть почти неделю назад! — воскликнул он. Глаза его горели, над верхней губой и на бровях блестели бисеринки пота. — А что пишут газеты? — продолжал Квентин. — «Преступник — кто-то из ее окружения, бывший бойфренд или приятель». Всегда одно и то же! Кто-нибудь арестован? Нет! Скажите, почему? Они что, слепые, глухие или тупые?
Дафна чопорно сложила руки на груди и поджала губы, лицо у нее скривилось, словно она проглотила ломтик лимона. Кто-то обвинял во всех грехах слишком гуманных судей, беспомощную полицию, скользких адвокатов, защищающих преступников в судах. Бэнкс по-прежнему хранил молчание. Внезапно кто-то из гостей нервно захихикал, а Макс сказал:
— Да что говорить! Они улики теряют! Или вообще закрывают на них глаза. — При этом он пристально посмотрел на Бэнкса.
Тут на фоне глухого гудения голосов отчетливо прозвучал голос Софии:
— Неужели вы такие наивные, что верите каждому слову в газетах и телевизионных новостях? Послушать вас, так детектив должен вскакивать среди ночи, разбуженный пришедшей к нему в голову гениальной идеей, с криком: «Ура, эврика, я все понял! Попались, голубчики!» Вы смотрите слишком много сериалов о придуманных инспекторах, господа. Попробуйте, в конце концов, рассуждать как взрослые люди! Расследование преступления — это тяжелый, кропотливый труд.
Гости притихли, а Бэнкс, глядя на нее, сказал:
— Знаете, я тоже иногда вскакиваю ночью, разбуженный гениальной идеей, но почти всегда оказывается, что эта идея не стоит выеденного яйца.
Все дружно, с облегчением рассмеялись. София выдержала его взгляд и теперь сама принялась с интересом рассматривать Бэнкса своими темными, бездонными, влекущими глазами.
Общий разговор за столом прекратился, гости беседовали, разбившись на небольшие группки. София рассказала Бэнксу, какое удовольствие получает от прогулок по ночному Лондону, а он признался, что обожает пешие походы по Озерному краю. Харриет поведала несколько забавных историй, приключившихся с ней, когда она путешествовала с передвижной библиотекой. Подали десерт: пюре из яблок и ревеня под слоем взбитых сливок, после чего гости перешли в гостиную отдохнуть после обеда, выпить кофе и поднять настроение вином.
117 
