очень нудно 
43 
— Не знаю, сама не проверяла, но многие специалисты рекомендуют. И целься лучше!
Что бы там ни рекомендовали многознающие специалисты, я не собирался над этим задумываться, голова была занята более важными проблемами. Кто убийца? У кого были мотивы? Случайна ли эта смерть? Не было ли подобных убийств в прошлые годы? Не имеем ли мы дело с серийным убийцей?
Пока после четырёх допросов в плане расследования я топтался на том же месте. Но предаваться чёрным мыслям не хотелось, я, наоборот, надеялся проветриться, чтобы потом со свежими…
И тут этот Льюи Слёзы неожиданно вцепился мне в рукав:
— Постойте, не уходите. Вы эффектный мужчина, а все эффектные мужчины всегда в меня влюбляются. Ах, как я устал от этого…
— Да не собираюсь я в вас влюбляться, — довольно жёстко пресёк я приставания вампира, отдирая от себя его руку.
Но парень оказался неожиданно сильным и наглым, жарко шепча мне на ухо:
— Они любили меня, но их любовь была холодна, а в вас чувствуется животная варварская страсть! Наденьте же на меня наручники.
— В каком смысле? — попятился я.
— Ну арестуйте меня, это я убийца! Я хочу, чтобы только вы, лишь вы один надели на меня это холодное железо, силой сковали мои руки, ограничили мою свободу и повели за собой.
— Да идите вы, — попытался отмахнуться я, позорно пятясь к спуску на нижнюю палубу.
— За вами куда угодно! — кричал Льюи, заливаясь слезами счастья. Я попробовал отодвинуть его в сторону, но вампиры невероятно сильны, не каждому чёрту с ними потягаться.
Тогда я вспомнил совет Эльвиры и как можно громче рявкнул:
— Пошёл прочь с дороги, грязный извращенец! А то всё маме расскажу.
Быть может, маленькие девочки сейчас выражаются иначе, но Льюи прикрыл выпучившиеся от ужаса глаза ладонями, сгорбился и, рыдая, бросился прочь. Хорошо хоть носком не пришлось воспользоваться, а то со стороны полицейского офицера это выглядело бы как-то глупо. То есть куда глупее, чем в обычном случае…
Ну, наконец-то меня оставили одного, но, как оказалось, ненадолго. По палубе ко мне спешил капитан.
— Как продвигается расследование, сержант?
— Кое-что уже проясняется, — уныло соврал я. — Но мне потребуется список пассажиров.
— Конечно. Через пять минут мой помощник принесёт его вам.
— Благодарю.
— И вот ещё, там по средней палубе бегает пассажир и орёт, что он убийца, — флегматично добавил капитан. — Похож на психа в пуантах, но мало ли…
О небо, только этого мне ещё не хватало. Если слезливый Льюи убедит всех окружающих в своей виновности, мне никогда не докопаться до правды. Настоящего убийцу просто не будут искать, наши суды тоже не заинтересованы в долгих расследованиях, им бы лишь кого засадить…
— Мы взяли на себя смелость запереть его в его же каюте. Впрочем, он особо и не сопротивлялся. — Подбежавший к нам матрос передал капитану ключ.
— Хорошо. Вы всё сделали правильно, — вынужденно согласился я. — Пойдёмте, посмотрим на это чистосердечное признание.
По пути к нам присоединилась Эльвира, которая только-только успела вернуться с перекура. Надо будет побеседовать с ней на эту тему, не люблю, когда от девушки пахнет сигаретами, даже вполне пристойными…
— Проходите, офицер. — Капитан открыл дверь каюты сто один и пропустил меня вперёд. — Вот он. Я, с вашего разрешения, пока займусь своими обязанностями.
Он козырнул мне и вышел. А в каюте, естественно, мирно сидел себе пристававший ко мне всего пять минут назад блондин с заплаканными глазами — Льюи де Пуант, чёрт его побери, дю Лак! Он всё же достал меня, не так, так эдак! Признаюсь, в первую секунду, когда я встретился с его наглым взглядом, у меня по телу даже мурашки побежали, а потом появилась здоровая злость…
— Я знал, знал, что вы придёте за мной, эффектный мужчина! Ещё никто не проходил мимо меня просто так, а вы намеренно наступили на мои пуанты… О, это был знак!
— Сейчас он будет рассказывать тебе историю своей жизни (вернее, нести тот бред, что напридумывал сам себе за двести лет вампирского существования), пока не сведёт с ума сентиментальными описаниями своих чувств к скрипачам, маленьким девочкам и французскому театру. — Эльвира быстро спряталась за мою спину, шепча на ухо. — А если собьётся, то начнёт всё сначала! Некоторые мои коллеги застревали у него на целую неделю. Не все из них сохранили рассудок, а выживших вообще было немного.
43 
