очень нудно 
53 
…Через шесть часов в морском порту нас встречали три полицейские машины и одна санитарная. Дежурный офицер принял от меня протокол допроса, искренне благодаря за содействие. Я узнал его, парень с отличием окончил академию на три года раньше меня.
— Этот ваш «лорд Рутвен» давно в розыске, — сказал он. — Ещё двести пятьдесят лет назад он ограбил английского аристократа и завладел его документами. Настоящее имя этого «лорда» Михаил Рытвин, но больше он известен в определённых кругах под прозвищем Мишка Бровастый. Ходили слухи, что он давно за границей, и нате вам, взялся за старое, убивать он умеет…
Так вот откуда его маниакальная страсть к уходу за бровями, вот почему он выщипывал брови — чтобы не узнали его преступного прошлого!
Скованного Хама Хмельсинга мне позволили лично сопроводить в машину «скорой помощи».
— Зачем вы это сделали? — вздохнул я. Мне было немного жаль хамоватого старого пьяницу, большей частью потому, что знал: эта история расстроила Эльвиру.
— Вселенная требует, чтобы мертвецы лежали в…, а вампиры — суть мертвецы, они не должны… да ещё разгуливая по нашим городам или устраивая сборища на океанских… Разве это не противоестественно, вы же сам…?
— Нет, в мире все виды и национальности должны иметь равные права на жизнь и свободу.
— Вы ещё об этом…
— Пожалею? Вполне возможно, — не стал я злить старика, которого ждал сумасшедший дом. — До свидания, месье Хмельсинг. Рад был знакомству.
А вот Льюи Слёзы кричал, когда его сажали в полицейскую машину:
— Мы все убийцы! Мы все прокляты! Я признаю свою вину и призываю всех честных вампиров: сдавайтесь сами, идите в тюрьмы, только там мы искупим вековую вину нашего народа!
Все старательно отводили глаза и, как я понимаю, разделять его энтузиазма отнюдь не собирались.
Эльвира с трудом сдерживала рыдания, пыталась смущённо бормотать, что профессор не виноват, что его наверняка заставили, что всё это ужасная ошибка и всё будет хорошо. Но сама в это не верила…
На прощанье капитан пожал мне руку:
— Поздравляю с успешным окончанием операции, офицер!
Я поблагодарил его и, извинившись, повернулся к сбегающему по трапу Николя Арнэри:
— Перед тем как все сойдут на берег, вы не хотите отдать мне кое-что?
— Не понимаю, о чём вы? — вздрогнул вампир.
— О речи Арона Мультури. Она у вас, а теперь дайте её мне. — Я требовательно протянул руку.
— Откуда вы об этом узнали? — убито спросил секретарь конференции, опустив глаза и вытаскивая из внутреннего кармана сложенные вдвое листы бумаги с затёртыми уголками.
— Никаких чудес. Я просто проверил всех. Ни у кого из имевших доступ к телу экземпляров не оказалось. Оставались только вы.
— Но я мог их уничтожить!
— Могли, конечно, — кивнул я, засовывая бумаги за пазуху. — Но вряд ли бы это сделали. Я видел, с каким трепетом вы относились к покойному, к тому, чем он занимался, и так далее. Вывод мог быть только один — скорее всего вы не решитесь уничтожить его наследие, даже если оно может привести вампиров к гражданской войне.
— Да, это бомба… Настоящая бомба, способная вдребезги разнести хрупкое равновесие кланов. Я лишь хотел послушать его сердце, распахнул пиджак и тут же увидел бумаги. Я сразу понял, что это. Слухи стали реальностью, и я не мог, хотя бы из любопытства, не заглянуть в текст. Поверьте, если это будет опубликовано, вампиры передерутся. Будет страшная резня! Прошу, обещайте мне… — Побледневший более обычного Николя порывисто схватил меня за руку, с мольбой заглядывая в глаза.
— Разумеется, никто из вампиров этот документ не увидит. Бумаги не имеют прямого касательства к убийству, поэтому я могу это обещать. Но я должен приложить их к делу, которое будет храниться в архиве в нашем участке в самой дальней и пыльной комнате, где его прочтут только мыши. И то перед тем как сгрызть…
— Вы благородный чёрт! Если вам хоть когда-нибудь понадобится секретарь-вампир, просто дайте мне знать. Я у вас в долгу…
Ну, естественно, всевидящая Эльвира всю дорогу пыталась выцарапать бумаги у меня из кармана, и я трижды ловил её за руку, пока, в конце концов, ей это не надоело и она не прекратила свои бессмысленные попытки ограбить офицера полиции. Мои знакомые поляки успели налить ей перед уходом, и с трапа она спускалась пьяная в хлам, привалившись ко мне и приплясывая на ходу. Меня же вновь накрыло морской болезнью, хотя корабль стоял плотно пришвартованный к берегу, едва покачиваясь. Но, видимо, я снова расслабился, и меня укачало. А ведь до этого был так занят, что некогда было и думать о тошноте…
53 
