74 
— Нет.
Глаза Кортни округлились.
— Ты даже не отвезешь меня на ранчо?
— Я не могу. Там есть люди, с которыми я не хочу встречаться. Но я подожду здесь, пока ты доедешь. Мне надо убедиться, что с тобой все в порядке.
Когда Чандос взглянул на нее, сердце его сжалось от боли, тревоги и смятения. Глаза Кортни блестели: она отчаянно боролась со слезами.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Неужели ты думаешь, что мне хочется оставлять тебя здесь? Да я поклялся, что никогда близко не подойду к этому ранчо!
Кортни отвернулась, чтобы смахнуть слезы.
— Почему, Чандос? — глухо спросила она. — Если тебе здесь не нравится, зачем ты привез меня сюда?
Он положил руки ей на плечи. Ощущение его близости было невыносимо, и слезы опять заструились по ее щекам.
— Мне не нравятся тамошние люди. Кошачьи Глазки, — все, кроме старой леди, — добавил он. — Я никак не могу понять, почему Маргарет Роули работает на этом ранчо. Если бы я знал в Этих местах кого-то еще, я бы не привез тебя сюда. Но только на нее я могу спокойно оставить тебя.
— Ты волнуешься из-за меня? Ну, это уж слишком! Твоя работа выполнена. Ты больше никогда меня не увидишь. О чем тебе волноваться?
Он повернул ее к себе:
— Не надо так со мной, женщина.
— С тобой? — крикнула она. — А со мной? Ты хоть подумал о том, что я чувствую? Он встряхнул ее за плечи:
— Чего ты от меня хочешь?
— Я…я…
Нет, она не скажет этого. Умолять она не будет. Пусть это расставание убьет ее, но она не попросит его остаться. И не скажет ему о своей любви. Если он способен так просто, бросить ее, значит, ему плевать на ее чувства.
Она оттолкнула его.
— Я ничего не хочу от тебя. И хватит обращаться со мной как с ребенком! Мне нужно было только одно — чтобы ты довез меня сюда, а уж устроюсь я как-нибудь сама. Господи, я не так беспомощна, как ты думаешь! И мне не нравится, когда меня передают с рук на руки незнакомым людям, и…
— Ты все сказала? — спросил он.
— Нет. Осталось еще отдать тебе долг, — сухо сказала Кортни. — Пойду принесу деньги.
Она попыталась пройти мимо него, но он поймал ее за руку:
— Мне не нужны твои чертовы деньги!
— Не говори глупости! Ты же из-за них согласился…
— Деньги здесь ни при чем. Я уже говорил тебе раньше, чтобы ты не пыталась меня разгадать, Кошачьи Глазки. Ты меня совсем не знаешь. И совсем ничего не знаешь сбоине, верно?
Нет, эти слова уже не пугали Кортни.
— Я догадалась, что ты не такой плохой, каким пытаешься казаться.
— Нет? — Его пальцы крепче сжали ее руку. — Может, рассказать тебе, зачем я еду в Сан-Антонио?
— Лучше не надо, — с опаской ответила она.
— Я еду туда, чтобы убить человека, — холодно и мрачно сообщил он. — И уж конечно, это убийство не имеет никакого отношения к закону. Я сам судил его, счел его виновным и приговорил к смерти. Есть только одна загвоздка: он арестован и скоро его повесят.
— Что же тебе не нравится?
— Он должен умереть от моей руки.
— Но если его арестовали… не станешь же ты сражаться с властями? — спросила она, задыхаясь.
Чандос кивнул:
— Я еще не придумал, как освободить его. Но мне необходимо попасть туда, пока его не повесили.
— Понимаю, Чандос, у тебя есть на это причины, но…
— Нет, черт возьми! — Он не хотел, чтобы она понимала его. Он должен настроить ее против себя, чтобы у него не возникло желания вернуться. — Что сделать, чтобы открыть тебе глаза? Я не тот, за кого ты меня принимаешь!
— Зачем ты так, Чандос? — вскричала Кортни. — Разве мало того, что ты уходишь и я никогда больше не увижу тебя? Так ты еще хочешь, чтобы я тебя возненавидела?
— Ты уже ненавидишь меня, — мрачно заметил он. — Ты просто еще не осознала этого.
Холодок пробежал по спине Кортни, когда он вынул нож из ножей на ремне.
— Ты хочешь убить меня? — спросила она, не веря своим глазам.
— Я не смог сделать этого четыре года назад, Кошачьи Глазки. Так почему ты думаешь, что смогу теперь?
— Что? О чем ты? Четыре года назад? Она не сводила глаз с ножа. Он провел лезвием по указательному пальцу правой руки.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
— Если я буду думать, что ты все еще хочешь меня, наша связь никогда не порвется. Но ее надо порвать.
— Какая связь? — Голос ее сорвался от страха.
— Та, которая возникла между нами четыре года назад.
— Не понимаю… — Теперь лезвие прошлось по указательному пальцу его левой руки. — Чандос!
74 
