очень нудно 
33 
— Я буду там, когда ты поймешь.
— Хочешь запугать меня? — с издевкой спросил он.
— Я — Скорпион. Если это тебе ни о чем не говорит, тогда не знаю, что и сказать.
— А я родился в год Дракона.
— Тоже мне удивил. Нетерпимый, самонадеянный, бесцеремонный. Похоже? Если тебе неизвестно, то Драконам часто грозит впечатляющее падение. — Джорджия надолго замолчала. — Я родилась в год Тигра.
По тому, как он замер, Джорджия поняла, что он знаком с китайскими традиционными верованиями, согласно которым втянутый в битву Тигр инстинктивно защищается и всегда побеждает.
Когда на столе зазвонил мобильник, Кожаный Пиджак вздрогнул, словно по нему пропустили электрический ток. Отлично. Джорджии удалось припугнуть его.
Он схватил телефон, но слушал недолго и отключил его.
Кожаный Пиджак что-то сказал Костюму, который будто бы никак не отреагировал, однако взял в руки парковочную карточку Сьюзи, и Джорджия увидела, как громила стал неуклюже переминаться с ноги на ногу. Проговорив что-то почти шепотом, он разорвал карточку на мелкие кусочки.
Все молчали, не смея шелохнуться.
Вдруг Костюм стукнул по столу рукой, отчего кусочки карточки разлетелись во все стороны. Все, кто был в комнате, вздрогнули, кроме Линетт, которая лежала как мертвая. Костюм заговорил с Кожаным Пиджаком, не сводившим взгляда с Джорджии.
— Наконец-то мы кое-что узнали, — сказал он. — Три дня назад Ронни Чен взял в аренду белый «форд», однако не вернул его. Интересно, где он теперь.
Итак, Ронни Чен им знаком, поняла Джорджия.
— Я же сказала, он в реке.
— В реке нет машины.
Джорджия в недоумении уставилась на него:
— Как это нет?
Он шумно, тяжело вздохнул, словно ему надоела вся эта история:
— Где «форд» и где Ли Денхэм?
Не в силах справиться со страхом, Джорджия постаралась не выдать его хотя бы голосом:
— Не знаю. Правда. Вчера он был там. Клянусь.
Кожаный Пиджак взял со стола металлический предмет. Двое мужчин отделились от стены и встали по обе стороны от Джорджии.
Она рефлекторно сглотнула. Во рту у нее словно был ком промокательной бумаги.
Еще один щелчок.
Громилы подхватили ее под мышки и потащили через всю комнату. Повинуясь инстинкту, Джорджия вырывалась, вертелась и дралась, как пойманный кролик, пока они не поставили ее перед столом и не прижали щекой к деревянной столешнице. Правую руку завели так высоко над головой, что она вскрикнула от боли:
— Нет, пожалуйста, не надо!
Короткая пауза. Давление несколько ослабло.
Левую руку вытянули на столе. Бинты сорвали. Пальцы раздвинули так, что едва не разошлись швы. Джорджия закусила губу, чтобы не кричать.
Кожаный Пиджак наклонился и заглянул ей в лицо. Он был так близко, что она могла рассмотреть оспинки у него на скулах.
— У тебя был кошелек Миншу. Ты спрятала дискету. Ты должна была передать ее брату Миншу, так? Мы хотим знать, где Минцзюнь. Нам нужна правда.
— Мне никуда не надо было ее относить, — простонала Джорджия. — Сьюзи дала ее мне.
— Хватит врать!
Она почувствовала, как он брызжет слюной ей в лицо, дышит на нее табаком.
— Я не вру. Клянусь, мне ничего не известно.
— Если тебе ничего не известно, зачем ты прятала дискету?
— Потому что в мою комнату влез вор.
— Врешь!
— Я не…
— Видишь это?
Кожаный Пиджак поднес металлический предмет к ее глазам. Джорджия почувствовала, как у нее похолодело внутри. Это был садовый секатор. С белой пластмассовой ручкой и маленькой черной кнопкой посередине. Кожаный Пиджак не торопясь нажал на кнопку.
Раздался испуганный детский вопль, нескончаемый, почти звериный. Джорджия не сразу поняла, что кричит она сама.
Кожаный Пиджак ухватился за безымянный палец на левой руке. На нем носят обручальное кольцо.
— В последний раз спрашиваю…
Джорджия кричала, извивалась, пытаясь освободиться, но громилы были сильнее. Ее словно пригвоздили к столу, как белую крысу, предназначенную для лабораторных исследований.
Кожаный Пиджак нацелился на последний сустав. Джорджия чувствовала прикосновение металла к коже.
— Где Ли Денхэм?
Джорджия ощущала исходивший от нее запах страха. Горечь пота, рвоты и мочи. Она хотела кричать, вопить, умолять, но понимала, что все бесполезно. У нее дрожал голос, когда она произнесла:
— Если бы я знала, то сказала, но я не знаю.
33 
