Глава 8

Старый Джеб млел от удовольствия, когда что-то рассказывал. В лице Билли он имел восхищенную аудиторию. Джесси забавлялась, облокотившись о перила стойла и наблюдая за выражением лица своего сводного брата, слушавшего, как Джеб повествовал о том времени, когда его чуть не повесили.

Члены комитета бдительности Монтаны в конце 1863 года едва не отправили Джеба на Бут-Хилл. Эти комитеты были сформированы в Вирджиния-Сити, в городе, известном постыдным эпизодом, когда за шесть месяцев там было умерщвлено двести человек. Джеба по ошибке приняли за члена большой банды. Его осудили и приговорили к повешению, и единственная причина, по которой он был вдруг пощажен, это то, что реальная личность, за которую его приняли по ошибке, оказалась в толпе зрителей, собравшихся на казнь. И когда этот негодяй приблизился к толпе, его тотчас узнали. Об этом Джеб мог рассказывать без устали.

Джесси потихоньку вышла из конюшни, не спеша направилась к дому, остановилась у крыльца и села в кожаный шезлонг. Было тихо и не очень холодно. Ей не хотелось идти в дом.

Джесси закрыла глаза, надеясь, что чистый воздух прояснит голову и она заснет. Но только она ощутила умиротворение, как услышала:

— А где мальчик?

Она медленно открыла глаза, никого не увидела, повернулась к дому и только тут заметила на ступеньке крыльца Чейза.

— Он в конюшне с Джебом.

— А я не ищу его, я просто думаю, где же он может быть. Он сегодня много проскакал на лошади.

Джесси улыбнулась, вспомнив, как Билли изо всех сил старался не отстать от нее.

— Утром у него все тело будет болеть, но сегодня он испытал удовольствие.

— Не сомневаюсь. Мальчик давно хотел поехать с тобой.

Джесси посмотрела на Чейза, подперев кулаками подбородок.

— Откуда вы знаете?

— Он иногда делится со мной, — ответил, чуть гордясь, Чейз. — Возьмешь его с собой еще раз?

— Я не думала об этом. Во всяком случае, не завтра. Завтра меня здесь не будет.

— О?..

Джесси снова почувствовала, как в ней нарастает гнев. А под ним — боль, которую Чейз причинил ей в это утро.

— Да! И не ваше дело, почему.

— Я бы хотел, чтобы ты называла меня Чейзом, — добродушно попросил он.

— Я не настолько хорошо вас знаю. Он ухмыльнулся.

— Ну так это легко поправить. А что бы ты хотела обо мне узнать?

— Ничего.

— Ну что ж, обидно, потому что я-то как раз очень интересуюсь тобой.

Она быстро посмотрела на него: он что — насмехается?

— С какой стати?

— Ты так не похожа на большинство девушек… Расскажи что-нибудь о себе. Ты сама выбрала такой образ жизни?

— А какая разница? — спросила она. — Дело сделано. Я такая, какая есть. — Джесси изо всех сил старалась скрыть горечь. Она никогда не позволит ему или Рэчел узнать, как она ненавидит свою жизнь. Больше всего на свете ей хотелось выглядеть и вести себя, как другие девушки. И, когда умер отец, у нее появилась возможность стать другой. И она бы изменилась, если бы эти двое убрались отсюда.

— Да, — сказал Чейз приятным голосом. — Ты, конечно, необыкновенная девушка. И ты не можешь осуждать мужчину, который относится к тебе с любопытством.

У него такая обворожительная улыбка. Его зубы ровные и белые, а губы полные, чувственные, темные волосы вьются как…

Джесси встряхнулась. Что с ней? Что это она его рассматривает.

— Мужчины в здешних краях, любопытны они или нет, не задают так много вопросов, — сказала она. — Но я забыла, вы же нездешний. Ну а если вы интересуетесь, то завтра я еду в Шайенн. Мне надо нанять еще нескольких работников.

— Ты не против, если с тобой поеду я?

— Зачем? Чтобы выполнить приказ Рэчел? Но я еще раз повторяю — вы зря тратите время.

— Ну хорошо, почему ты не позволишь мне самому судить об этом? Я не уеду отсюда, пока не выполню просьбу твоей матери. Ты же знаешь… — Он постарался сказать это тактично.

— Ну тогда можете завтра поехать со мной, — просто сказала Джесси.

Чейз от души засмеялся.

— Ты сказала это таким тоном! Большинство женщин, кстати, находят меня весьма приятным и остроумным. Им нравится быть со мной — хочешь верь, хочешь нет.

— Но я ведь не женщина, правда? — совершенно спокойно произнесла она с прежним выражением лица. — Я же просто испорченный ребенок. Так что какая вам разница…

  19