Глава 4

Рольф расхаживал по приемной перед палатой короля. Генрих милостиво согласился принять его столь быстро, однако Рольф ненавидел просить милости, даже если от Генриха потребуется всего лишь написать несколько слов на пергаменте. С другой стороны, Генрих любил оказывать милости. Новая должность Рольфа в качестве одного из баронов Генриха и была такой милостью, оказанной без всякого предупреждения во время дружеской беседы в последний приезд Рольфа в Лондон. В беседе речь неожиданно зашла о землях Кемпстона, и Генрих спросил, не хочет ли Рольф получить Кемпстон.

По правде говоря, Генрих уже давно хотел вознаградить Рольфа за то, что он спас жизнь его родному сыну Годфриду. До того времени Рольф отказывался от всех милостей, настойчиво утверждая, что его долг заключался в охране жизни сына короля. По сути дела, в тот раз Рольф не впервые помогал Генриху. Однако Генрих удивился, когда Рольф согласился принять Кемпстон, потому что, откровенно говоря, Кемпстон не являлся великим благом и завоевать его предстояло дорогой ценой. Он сразу же предложил Рольфу что-нибудь получше, коль скоро Рольф в конце концов начал проявлять желание осесть на одном месте.

«Может быть, что-нибудь недалеко от дома? Я могу сделать…»

Рольф поднял руку, прервав короля, прежде чем тот продолжил свои попытки дальше.

«Мой господин, Кемпстон мне нужен как испытание. Я мог бы купить немало поместий в Гаскони, но Гасконь перестала быть моим домом, и мне не нужна земля, которую я не могу заслужить. Я приму Кемпстон и благодарю вас за это».

«Благодаришь меня?» — Генрих был явно смущен.

«Это я должен благодарить тебя, потому что, сказать правду, я не желал нанимать целое войско, чтобы захватить его. Теперь же Кемпстон ничего не будет стоить мне, и человек, которому я доверяю, сможет положить конец беззаконию в тех местах. Это , ты оказываешь мне услугу, Рольф, и я вовсе не таким способом хотел вознаградить тебя за твою службу. Скажи, что еще могу я дать тебе? Жену, которая принесет тебе большое поместье?»

«Нет, мой господин. — Рольф засмеялся. — Позвольте мне взять Кемпстон, а потом я подумаю и о жене».

По иронии судьбы теперь Рольф мерил шагами приемную именно из-за жены. Его предложение брака с Леони Монтвинской было наотрез отвергнуто.

Он знал, что помимо женитьбы есть другие способы положить конец неприятностям. Он мог в любое время нанять дополнительное число людей, которые ходили бы дозором по границам его земель и отгоняли бы крепостных, пока Кемпстон не будет захвачен. Но в этом случае расходы на охрану всех владений будут огромны, решил он.

— Проклятие на мою голову! Она больше не опустошит мой кошелек сверх того, что мне это уже стоило! — в сердцах взорвался Рольф, потом, к своему стыду, увидел, что Генрих вышел в приемную.

— Кто не опустошит твой кошелек? — спросил Генрих, посмеиваясь, и подошел к нему. — Леди Амелия? Привез ли ты ее с собой?

— Нет, мой господин. Она в деревне, — ответил Рольф, испытывая стеснение из-за того, какой поворот приняли расспросы Генриха.

Рольф постоянно испытывал беспокойство в присутствии короля. Рольф был гораздо более рослым, но Генрих был королем Англии и вряд ли одобрил бы того, кто не считался с этим обстоятельством. К тому же король был плотного телосложения, широкоплечим, с крепкой шеей и могучими руками воина. У него были рыжие спутанные волосы, оттенявшие его красное лицо, которые по современной моде он стриг коротко. Он одевался скромно, в отличие от королевы Элеоноры, хотя видели ее редко с тех пор, как Генрих заточил ее в Уинчестере за то, что она подогревала вражду между ним и его сыновьями.

Генрих был в отличной форме для человека его возраста. Он мог и пешком и верхом на лошади оставить позади себя своих придворных и обычно доводил до изнеможения любого, кто пытался не отставать от него. Энергия так и бурлила в нем, он даже садился редко, а постоянно находился в движении. Обычно он ел стоя и при этом расхаживал по залу. Придворный этикет не позволял никому садиться, и это служило источником недовольства, хотя его никогда не высказывали в присутствии короля.

После того как все условности были выполнены и они оба сели, держа в руках серебряные чаши с вином, Генрих задал вопрос, и в его серых глазах блеснул огонек:

— Я не ждал, что так скоро увижу тебя. Ты вернулся быстро, чтобы выразить недовольство таким подарком, как Кемпстон?

  8