157 
Разнюхать, что анонимный источник Карен Доннел и Питер – одно и то же лицо, для медийных ищеек было проще простого, они тут же задались вопросом, почему отстранен от должности тот, чьими стараниями и была добыта ценная информация, и уже днем Питер держал речь возле здания Ратуши и, кутаясь в теплый шарф и воротник пальто, обдавая облачками пара журналистов и аппаратуру средств массовых коммуникаций и юпитера, чей слепящий свет заставлял его щуриться, будто он смотрел на солнце, вновь излагал все по порядку, силясь объяснить, как случилось, что молодая чернокожая женщина Джонетта Генри, чьи желания были так типичны: безопасность, жизненная перспектива для ее ребенка, женитьба на способном юноше, была убита мужчиной, на каком-то этапе потерявшим разум, мужчиной, боготворившим того, кого общественность недавно выбрала в лидеры, и как эта трагедия была усугублена простой оплошностью полиции и внезапной вспышкой болезненной ярости Вэймана Каротерса, и как мэр и его приспешники, запаниковав, решили скрыть правду.
Рассказанная им история была суровой и печальной, и газеты вкупе с телевидением не одну неделю занимались тем, что мусолили ее, подтверждая вновь и вновь ее искренность, чем приводили в отчаяние мэра, заставляя его то отступать, то нападать, выдвигая встречные обвинения, говоря, что «этот полоумный Питер Скаттергуд» сбрендил на почве разрыва с женой и неудачи собственного брака. Неожиданно стали известны и тайные отношения Питера с Винни. В результате проведенного расследования всплыли многочисленные аферы Винни; партийные боссы, ставленники мэра, прерывали свои дела, донося на Винни и свидетельствуя против него, тем самым жертвуя толстяком ради того, чтобы опорочить Питера. Неожиданное появление Винни вызвало новую серию расследований, и обнаружились новые скандалы, которые косвенно бросали тень и на Питера, особенно когда раскрылось, что Винни получил 25 тысяч отката за свою роль посредника при закупке тысячи бракованных радиопередатчиков. Когда стало известно о том, что молодой латинос-полицейский, усердный прихожанин и отец четверых детей, серьезно пострадал в результате того, что пытался вызвать себе подмогу по одному из этих передатчиков, от Винни все отвернулись, он остался в полной изоляции и только и мог, что недоумевать, какую злую шутку сыграла с ним вдруг обратившаяся к нему спиной судьба. Обвинения против Винни вызвали и слухи о грозящих Питеру дисциплинарных взысканиях со стороны Государственной юридической коллегии, и он действительно получил официальное уведомление о начатых предварительных расследованиях.
Крах личной жизни Питера, разумеется, живо интересовал газетчиков, потому что во всем этом деле красной нитью прослеживались любовные неудачи и распавшиеся любовные связи. И разумеется, каждый желал проникнуть в сознание мэра, до разразившегося скандала признанного человеком достойным, способным править городом увлеченно и энергично, в соответствии с принципами добропорядочности. Всех интересовало, можно ли по-прежнему считать мэра достойным человеком, не опорочило ли его сокрытие отцовства и простила или же не простила его жена. В хронике показывали мэра и его семейство, хмуро направлявшихся на воскресную службу, и сопровождались кадры комментариями пресс-секретарей мэра и его адвокатов, рассуждавших на тему процесса. Всех интересовало также, любил ли мэр Джонетту Генри или же испытывал одно лишь влечение при виде тела, запомнившимся Питеру обнаженным, распростертым на постели в квартирке, что в Западной Филадельфии.
Негритянское сообщество к произошедшему отнеслось двояко – половина с определенным недоверием воспринимала обвинения, выдвинутые против мэра Питером и другими белыми, вторая же половина негодовала на то, что так быстро оказалась обманута. Сотрудники мэра, делавшие все, чтобы вернуть ему доверие избирателей, напустились на Хоскинса, доказывая, что инициатором сокрытия обстоятельств убийства был именно он, так как домогался власти и собирался участвовать в уже начавшейся борьбе за высокий пост, который освобождал ввязавшийся в политику окружной прокурор. Но либо эти обвинения были чересчур голословны, либо Хоскинс имел слишком много союзников в среде юристов-республиканцев, только обвинения все вскоре отпали. Поговаривали, что Хоскинс уйдет в отставку, после чего ему будет предложена выгодная должность в одной из частных юридических компаний – подальше от греха, пока окружной прокурор еще не проник в Сенат. Тем временем Хоскинс по-прежнему мелькал на завтраках в роскошных отелях центра города, на обедах в особняках на Риттенхаус-сквер и на загородных уик-эндах на Мэйн-Лайн. По-видимому, он избежал суда общественности.
157 
