110 
— Не за что, Брунетти. Мы возвращаемся на следующей неделе.
— Хорошо. Отдыхайте как следует.
— Да, непременно. Доброй ночи, Гвидо.
— Доброй ночи.
Едва Брунетти положил трубку, некая деталь их разговора мелькнула у него в голове. Он замер на месте, похолодев, глядя на свою руку, все еще сжимавшую трубки. Граф знает, в каком чине Амброджани. Он, Брунетти, назвал его только офицером, а граф назвал майором Амброджани. Граф знал о Гамберетто. У него были дела с Вискарди. А теперь он знает чин Амброджани. Что он еще знает? И в какие еще дела вовлечен?
Паола сменила его на террасе. Он открыл дверь, вышел и стал рядом с ней, положив ей руку на плечо. Небо на западе посылало последние лучи света, скоро стемнеет.
— Дни стали короче, да? — спросила она. Он крепче сжал ее плечо и кивнул.
Так они и стояли рядом. Зазвонили колокола, сначала легкие колокола Сан-Поло, а потом они услышали повелительный гул Сан-Марко, разносившийся над всем городом, каналами, столетиями.
— Гвидо, мне кажется, Раффи влюблен, — сказала она, полагая, что сейчас подходящий момент.
Брунетти стоял рядом с матерью своего единственного сына, думая о родителях и о том, каким образом они проявляют любовь к своим детям. Он так долго не произносил ни слова, что она повернулась и посмотрела на него:
— Гвидо, почему ты плачешь?
110 
