17 
Но это было проще сказать, чем сделать.
Эсперанца пыталась устроить все так, чтобы Джина чувствовала себя как дома. Другое дело —
Адам. Глядя в огромное зеркало в их спальне, Джина видела в нем постель позади себя. Это было единственное место, где Адам, казалось, был рад ей.
— Он счастлив иметь меня хоть всю ночь напролет, — пробормотала она, пытаясь найти утешение в этой мысли. В конце концов, они все же как-то общались. Даже если это и был только физический контакт. — И все же это унизительно, Джина, просто унизительно.
Она тряхнула головой, бросив последний взгляд на свое отражение. Да, нельзя сказать, что неотразима. В выгоревшей розовой футболке, поношенных джинсах и высоких ковбойских ботинках она выглядела скорее как наемный работник, а не молодая хозяйская жена. Ее темные волосы были собраны в длинный хвост, глаза казались огромными на бледном лице.
У нее было так много надежд на этот брак. Она думала, что Адамом гораздо легче будет управлять. Вместо этого он совершенно углубился в себя. Несмотря на то, что они поженились, он поддерживал с ней отношения ровно настолько, насколько требовал их договор.
Повернувшись, Джина открыла двери и ступила на гладкий деревянный пол балкона. Раннее утреннее небо было голубым и безоблачным, но где-то далеко над океаном уже бушевала гроза. Не могло ли это служить метафорой к их браку?
Они вернулись из Лас-Вегаса почти неделю назад, и уже казалось, что этого короткого медового месяца никогда и не было...
Джина оперлась на перила, почувствовав под пальцами согретые солнцем чугунные завитки. С первой минуты, как только они приехали на ранчо, Адам отгородился от нее. Она чувствовала себя так, словно они провели в браке не один десяток лет. Джина редко видела Адама в течение дня, а когда это случалось, он был вежлив, но всегда холоден и отстранен. Единственным временем, когда он оттаивал, была ночь.
И тогда Адам был тем мужчиной, о котором она всегда мечтала. И каждая следующая ночь была лучше, чем предыдущая. Но если секс объединял их, было ли еще что-то, ради чего стоило бороться?
Прищурившись от солнца, она заметила Адама, который шел в сторону амбара. Когда его фигуру поглотила черная тень, падающая от приземистого строения, Джина вздохнула. Что он там делает? Он никогда не говорил ей об этом. Не рассказывал о своих планах на день. Не делился с ней своими мыслями. Словно она была гостем на этом ранчо. Гостем, чье временное пребывание подходило к концу.
Джина задумчиво покрутила на пальце обручальное кольцо. Нет, она не гость. Она его жена. Сейчас — и до тех пор, пока не забеременеет.
И это как раз и объясняло тот факт, что Джина до сих пор использовала противозачаточные пилюли. Она почувствовала легкий укол вины и наконец призналась себе, что ведет не совсем честную игру. Но она собиралась рискнуть всем ради настоящей любви. И если даже Адам когда-нибудь узнает об этом, он, наверное, сможет ее понять.
Каждую ночь Адам делал все, чтобы она забеременела. Без сомнения, он старался для того, чтобы их брак закончился и он смог отослать ее домой.
А она, по сути, нарушала то соглашение, которое сама и предложила.
Решение пользоваться пилюлями Джина приняла еще до свадьбы. Да, она хотела ребенка. Но она также хотела использовать шанс, чтобы Адам находился с ней дольше, чем требовал их договор. Нужно было время, чтобы Адам привык к ней. Время, чтобы он понял, что у них может быть что-то большее.
Время, чтобы он мог полюбить ее.
Рискованно?
О, да.
Но если из этого что-нибудь выйдет, оно того будет стоить...
Внезапно Джина заметила ярко-красную спортивную машину, повернувшую па дорогу к их дому. Прежде чем девушка успела подумать, кто бы мог это быть, она увидела, как сразу за машиной повернул и длинный крытый трейлер. Радость охватила се.
— Наконец-то!
Джина выбежала из спальни, стрелой пролетела через холл и стала спускаться по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки. Она была уже у дверей, когда машина и трейлер остановились во дворе.
Высокий мужчина с копной светлых волос вылез из «феррари» и помахал Джине.
— Я вот думаю, не в мою ли честь столько радости?
Улыбка на лице Джины стала еще шире. С Трэвисом было так легко. Куда проще сложилась бы ее жизнь, если бы она влюбилась в него, а не в Адама. Но когда она смотрела на него, то не чувствовала в себе никакой искры, никакого толчка, от которого горячий сладкий жар разливался бы по ее телу. Она восхищалась им, как восхищалась бы и любым другим красивым мужчиной.
17 
