20 
— У отца не было таких планов, как у меня.
— Да, конечно, — подхватил Трэвис. — Отцу ведь еще и жить хотелось.
— Я тоже не обижен.
Улыбнувшись, Трэвис кивнул.
— Я видел этот твой поцелуй и могу сказать: да, пожалуй. Если только ты все не испортишь.
Адам хмуро посмотрел на него.
— Ты за этим сюда приехал? Или есть еще какая причина?
Трэвис тоже встал, засунув руки в карманы своих черных брюк.
— Я хочу взять один из наших самолетов в Найпу на пару недель.
— Счастливого тебе путешествия, — сказал Адам. — Но какое это имеет отношение ко мне?
— Просто хочу, чтобы ты был в курсе. Там есть один винный заводик, на котором делают изумительное каберне. Думаю у них поучиться.
— Значит, когда ты носишься со своими винными заморочками, это нормально, а когда я занят делами на ранчо, так сразу и отшельник?
— Просто я не живу только своими виноградниками, Адам, — улыбнулся Трэвис. — И теперь, когда ты снова женился, может, настало время и тебе подумать, что в жизни есть не одно ранчо.
— Ты ведь прекрасно знаешь, почему я женился. И не надо делать из нашего брака что-то большее.
— Одно не исключает другого.
— Мне от Джины ничего не требуется.
— Это потому, что ты и Моника... — Трэвис осекся, увидев, как побледнело лицо Адама. — Ладно, не будем говорить об этом. Хотя тебе и следовало бы...
— В сеансах психотерапии я тоже не нуждаюсь.
Вздохнув, Трэвис махнул рукой.
— Ладно, Адам, иди по старой дорожке. Поставь крест на своем будущем ради своего прошлого. Но, — он ткнул пальцем через плечо, — эта женщина слишком хороша, чтобы ты, получив от нее то, что тебе нужно, просто выкинул ее из своей жизни. Она заслуживает большего. Да и ты тоже.
Адам резко сменил тему:
— Не выпить ли нам по стаканчику виски?
— Не откажусь. — Через несколько минут Трэвис направился к двери и повернулся, остановившись возле порога. — Обещай мне кое-что, прежде чем я уйду.
- Что?
— Попробуй не быть таким упертым ослом. Дай Джине шанс. Дай себе хоть какую-то передышку, ладно?
Когда Трэвис уехал, Адам еще долго шагал из угла в угол, прислушиваясь к тому, что происходило во дворе. Цокот подков о металл ограды, нервное ржание, звонкий смех Джины...
Он вдруг замер, сосредоточившись на почти магической музыке этих звуков.
Адам тряхнул головой. Не имеет значения, что он чувствует или не чувствует к Джине. Как только дело будет сделано, их брак закончится. Она уедет отсюда, а он останется.
Несмотря на увещевания Трэвиса, у него, Адама, нет никакой надежды на будущее. Он успел доказать себе, что не создан для брака.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джина оставила Адама спящим в их широкой постели. Она надела халат и, прежде чем выскользнуть из комнаты, потуже затянула пояс. Ей никак не удавалось заснуть, сколько бы она ни лежала, уставившись в темноту, прислушиваясь к ночным шорохам. Так почему же не приготовить себе чая и не съесть немного печенья, которое испекла Эсперанца?
У дверей она обернулась и посмотрела на Адама. Он и во сне выглядел отстраненным, словно все его эмоции были так глубоко запрятаны, что не могли выйти наружу, даже когда он не контролировал их.
Вздохнув, она осторожно прикрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице. Дом спал, окутанный ночной дремой, отдыхая после длинного дня. Джине тоже хотелось бы отдохнуть, но ее мозг был слишком возбужден. Девушка не могла перестать думать об Адаме и об их утреннем споре.
Почему она решила, что ей будет легко достучаться до его сердца? Ведь Адам провел последние пять лет, почти полностью отгородившись от всего мира. Что, если ему и не нужны эти ее попытки? Сможет ли она переиграть его? Не заподозрит ли он неладное, если она не забеременеет в ближайшие два месяца?
Головная боль тупой тяжестью застучала у нее в висках.
Во дворе не было фонарей, но лунный свет, падая из высокого окна, окрашивал лестницу в серебристый цвет. Босые ноги Джины мягко ступали по ковровой дорожке, не издавая ни звука. Медленно спускаясь, она вглядывалась в фотографии, висевшие на стене.
Фотографии братьев Кинг, начиная с их раннего детства идо последних дней. Вот улыбающийся Джексон с синяком под глазом, стоящий между своими старшими братьями, обняв их за плечи. Вот Трэвис с кубком в руке, который завоевала его футбольная команда, когда он был нападающим. А вот фото двадцатилетней давности, сделанное в июле на пикнике в День независимости, где была и она вместе со своими братьями. Адам, самый высокий из всех, стоял позади десятилетней Джины, ведь она и тогда все специально устроила, чтобы быть к нему поближе. Заметил ли он это? Улыбаясь, Джина продолжала скользить взглядом по замороженным во времени лицам и вскоре с удивлением обнаружила, что не было ни одной фотографии Моники, погибшей жены Адама, и Джереми, его сына.
20 
