очень нудно 
109 
— Но почему же все-таки он сотворил такую дикость?
— Вот это мы и хотим узнать. Господин Нэдзу искренне признается в том, что один труп он изуродовал, а другой утопил, но как только заходит речь о причине подобных действий, он тут же категорически отказывается говорить. У вас есть какие-нибудь догадки на этот счет?
— Совершенно никаких.
— Вы ничего не знаете о женщине по имени Катагири Цунэко?
— Нет. Мы давно живем с ним порознь, и в тот вечер он о ней тоже не упоминал. Только…
— Что — «только»?
— Только если у него и были с ней какие-то отношения, то не как с женщиной. Он совершенно бессилен по мужской части.
— Да мы тоже не думаем, что здесь плотская связь. Видимо, кто-то не желал, чтобы прошлое мадам стало известно, и Нэдзу сделал все, чтобы прикрыть того человека. Вас это не наводит ни на какие мысли?
Нет, ей ничего не приходило в голову. Но она согласилась, что такой поступок как раз в характере Нэдзу.
— Значит, — вздохнула печально Акико, — наказание неизбежно?
— А знаете, — подал голос Киндаити Коскэ, — он и сам хочет этого. Хочет сесть в тюрьму.
— Почему вы так думаете?
— Он надеется таким образом порвать с наркотиками. Что же, тюрьма для этого идеальное место. А потом все будет так, как вы сами хотели там, на лугу — он станет таким, каким был прежде.
Акико, не произнося ни слова, внимательно посмотрела на Киндаити, потом перевела взгляд на Тодороку. Он ободряюще кивнул ей, и глаза ее снова увлажнились. Она благодарно склонила голову.
— Спасибо. Позвольте мне встретиться с Нэдзу. Раз он принял такое решение, я тоже должна как можно скорее начать другую жизнь.
Прежде, чем допустить Акико к мужу, было проведено опознание. Эномото Кэнсаку подтвердил, что это и есть та самая женщина, которую он провожал к Нэдзу. Алиби коменданта было установлено.
На следующий день Итами Дайскэ арестовали.
Ворона
Юкико вот уже четвертый день не ходила в школу. Отец был арестован вечером в понедельник 31 октября. Первого ноября утренние газеты взахлеб сообщили эту новость, расписывая дело так, будто именно он был виновен в двойном убийстве в Хинодэ. Эномото Тамико взяла девочку к себе и, сочувствуя ее страданиям, позволила ей некоторое время не ходить в школу.
Во вторник вечером Кэнсаку вернулся домой с женщиной. При виде ее Юкико обомлела. Это была дама, которая 10 октября, в тот вечер, когда произошло убийство, приходила к отцу.
Юкико тогда уже лежала в постели, и взрослые разговаривали очень тихо, но сквозь фусума девочка услышала свое имя и невольно навострила уши. Она также поняла, что женщина всхлипывает. Очень скоро отец увел гостью из квартиры. Когда они уходили, Юкико тихонько посмотрела в щель и была поражена красотой этой дамы. В ту ночь она ждала отца часов до двенадцати, но так и не дождавшись, уснула.
Утром она надеялась, что отец заведет с ней разговор, но он ничего не сказал. Сама она спрашивать не стала. Хотела, но не могла — такие уж у них были отношения. Маленьким ребенком ее оставили в доме дяди и только этой весной отец забрал ее к себе, так что настоящей близости между ними еще не возникло.
Итак, во вторник та самая дама в сопровождении Кэнсаку пришла к Тамико. Когда она внимательно посмотрела на Юкико, девочка почувствовала, как закипела ее кровь и поняла, что краснеет. Ей показалось, что в глазах у женщины стоят слезы. Но тут Кэнсаку послал ее за сигаретами, и по какому делу приходила дама, Юкико так и не узнала. В лавку она неслась со всех ног, но когда вернулась, той уже не было. Ни Тамико, ни Кэнсаку ничего не сказали.
Второго ноября до Юкико дошли разговоры, что по подозрению в убийстве арестован Итами Дайскэ. Она решила, что теперь подозрения в адрес отца рассеялись и он вернется домой, но этого не произошло, и страдания Юкико продолжались.
Утром третьего ноября девочка прочитала в газете, что преступник, скорее всего, — это Итами Дайскэ, а Нэдзу Гоити учинил расправу над трупами. Тут она совсем перестала понимать, что к чему. Тамико и Кэнсаку хранили полное молчание и ничего ей не сообщали.
В пятницу четвертого ноября около девяти утра девочка отправилась к себе домой покормить ворону.
Джо остался в квартире 1801. Юкико постеснялась просить чистюлю Тамико взять к себе еще и птицу, поэтому просто сама заходила кормить ее.
Юкико вставила ключ в железную дверь и начала греметь замком. Из квартиры раздалось громкое карканье. Когда хозяйка вошла, ворона в своем ящике била крыльями, как сумасшедшая и орала, требуя еды. Посторонних эта птица не жаловала, но к девочке успела с весны привязаться, словно ребенок.
109 
