очень нудно 
43 
— Моя смерть не вернет Элизабет.
Финниган сделал шаг вперед, он мог дотронуться до прутьев решетки. Он плюнул в камеру.
— Зато я смогу жить дальше! Алиса сможет жить дальше! И все остальные прочтут, услышат, получат урок: тот, кто отнял, должен и отдать.
Джон не шевелился.
— Оглянись вокруг, Финниган. Думаешь, почему здесь столько людей? Потому что другие извлекли урок?
— Ты умрешь! Она была нашим единственным ребенком!
— Это не я.
Снаружи дул ветер. Но в Death Row не существовало погоды, никто не видел, как там снаружи. Но они ее слышали. Постепенно те, кто ждал здесь своей участи, учились слышать дождь и ветер; Джону даже казалось, что порой он слышит, как на крышу падает снег. Вот так и сейчас. Когда Финниган начал свои издевки. Вроде там снег пошел.
— Я знаю все решения суда, которые оглашались для таких, как ты, Фрай!
Финниган побежал по коридору, грозя рукой камерам и запертым в них людям, все они теперь повернулись и смотрели на человека, который не мог больше сдерживаться.
— Вот здесь, Фрай, полюбуйся! Кровожадный зверь, который сидит там, приговорен за убийство несовершеннолетней. И он пытался уверить суд, всех этих чертовых судейских, что невиновен!
Эдвард Финниган раскачивался взад и вперед, тыкал пальцем в людей в камерах и не слышал донесшихся издалека звуков — кто-то открыл дверь на центральном посту, и трое охранников в форме побежали по бетонному коридору.
— И здесь, Фрай. Этот длинный черный черт, по имени Джексон, осужден за изнасилование при отягчающих и убийство. Согласно заключению судебного медэксперта, он занимался содомией с трупом! И представь себе, Фрай, он тоже утверждал на суде, что невиновен!
Три охранника быстро добежали до разошедшегося Финнигана и окружили его, их белые перчатки вцепились в его тело. Длинные связки ключей звякали на бедрах, когда охранники подхватили его и повели к выходу. Никто из них ничего не сказал по поводу рук с поднятым вверх средним пальцем, что тянулись им вслед из всех камер.
Джон совсем вымотался.
Ненависть отца Элизабет опустошала его больше, чем он мог себе признаться. И в эти последние посещения выкрики Финнигана, что вот-вот наступит срок, что надежды на отсрочку все меньше, на самом деле были не просто пустыми угрозами, желанием припугнуть. Джон знал, что это так. Что времени остается все меньше. Что поражение неизбежно.
Он снова лег на койку.
Он прислушался. И услышал.
Хотя в феврале его и так выпало немало, он все шел и шел, чаще всего вот в такое время, когда наступал вечер, именно тогда Джон различал то, что, возможно, было звуком падающего снега.
Март
Были последние дни марта, Вернон Эриксен в восемнадцатый раз за последние три месяца вел машину по маршруту от своего дома в Маркусвилле до больницы «Здоровье Огайо» в Колумбусе, рядом с ним на переднем сиденье сидел Рубен Фрай. С каждой поездкой Рубен немного сжимался, могучий мужчина все еще казался большим, но как-то сгорбился, так случается, когда покидает надежда, когда все труднее за нее держаться и не выпускать.
Срок приближался. Он чувствовал это.
На этот раз свободных мест на парковке было много, и даже лифт, который шел до девятого этажа, был свободен. Дверь в молитвенную комнату была открыта, отец Дженнингс ждал внутри, и, как обычно, оба врача, Лотар Гринвуд и Биргит Биркоф, стояли рядом с ним. А чуть подальше в глубине комнаты два новых лица — молодые женщины-юристы Анна Мосли и Мария Морхаус. Вернон и Рубен поздоровались с ними и поблагодарили за то, что те пришли.
Когда месяц назад Вилфорд Берри был казнен за убийство пятидесятитрехлетнего булочника, им показалось, что все, ради чего они работали все вместе на протяжении нескольких лет, было разом уничтожено. В Огайо так давно не проводили казней, словно наконец-то появилось место и для иных точек зрения, словно доводы против смертной казни перевесили.
Написанное на четырех листах заключение губернатора штата все изменило.
Юридические доводы адвокатов были выкинуты в мусорные корзины. Общественное мнение угодило туда же. Заключение медиков — Берри страдал тяжелым психическим расстройством — и этические аргументы церкви, ссылки на Иисуса, который благословил убийц, распятых на крестах рядом с ним, — всё в корзину.
Губернатор Огайо в своем четырехстраничном заключении отмел все эти аргументы. Он включил в свою выборную кампанию обещание вернуть смертную казнь и теперь выполнял обещанное, смертельная инъекция, сделанная психически больному Берри, была лишь первой пробой сил, подтверждавшей его власть, после этого он захочет еще. Было ясно и то, что, возобновив казни, штат Огайо не остановится, и за первой последуют еще и еще. Вернон предвидел это. Рубен Фрай предвидел это. Отныне приговоренных одного за одним начнут отводить из Death Row в Дом смерти и делать им инъекции, успокоительные для властей.
43 
