очень нудно 
94 
— Пора… приятно было побеседовать, сэр Майкл. Остерегайтесь впредь женщин с огнем, опять с нарезки сорваться можете…
— А этот… — Мишка перевел взгляд на Природного Лисовина.
— А с этим разбирайся сам! Раз уж не послушались народной мудрости и влили-таки молодое вино в старые мехи…
Зверь Велеса начал постепенно блекнуть, словно уходя в туман.
— Последний совет: береги голову, она пока не может вместить все, что ты в нее пихаешь…
* * *
Мишка почувствовал, что ему помогают сесть, снимают с головы шлем и плещут в лицо водой. Откуда-то сверху донесся голос деда:
— Ну что, живой?
— Живой, и крови, вроде бы, нет… хотя натекло на него, но, похоже, чужая… Андрюха, да отпихни ты этого, мешает же!
«Совсем, как весной на дороге в Кунье городище, только тогда кровь была…»
Мишка открыл глаза и увидел Немого, который стаскивал с его ног труп мужика, утыканного болтами, так, что он напоминал рогатую морскую мину.
— Так его кровь или не его? — настаивал дед.
— Доспех, похоже, цел, руки-ноги на мете, голова — сам видишь. — Мишка, наконец, узнал голос говорящего — десятник Леха Рябой. — О! И глазами лупает! Живой!
Мишка попробовал пошевелиться, боль в левом боку была, но не такая сильная, как можно было ожидать.
— Давай-ка, Андрюха, ставим его на ноги! Шевелится, не пищит, значит, ничего страшного.
— Михайла! — Тон Корнея мгновенно сменился с обеспокоенного, на ругательный. — Ты чего сюда полез? Жить надоело? Я тебя теперь на поводке, как собаку водить должен?
— Да будет тебе, Корней! — успокаивающе заговорил Леха. — Он же не знал, что мы этих уже окружили. А хорошо получилось — они ему навстречу высунулись, а мальцы всех в раз из самострелов положили. Быстро и потерь никаких, а то сколько бы возиться пришлось?
— Ты мне зубы не заговаривай! — Судя по голосу, дед все-таки злился не очень сильно. — А если бы топор выше или ниже попал?
— А мог и вообще не попасть! В того дурака уже болт всадили!
— К-х… Кхе, какой топор? — Мишка, утвердившись с помощью Немого на ногах, решил принять участие в разговоре.
— Нет, вы слыхали? — Дед издевательски подбоченился. — Он, оказывается даже не видит, что в него топорами швыряются! Подумаешь, мелочь какая — топоры! Андрюха, а ты куда смотрел?
— Да не мог же он за мальцами по крышам прыгать? — Принялся защищать, теперь уже Немого, десятник десятого десятка. — А потом Минька пропал куда-то… только сюда и выскочил. Без самострела, с рогатиной…
— Ну, ты, прямо как наседка над цыплятами квохчешь! — Дед остывал прямо на глазах. — Чего это ты, Леха, сердобольный такой сегодня?
— Слушай, Корней! — Воеводский боярин, кажется, начал злиться. — Чего тебе неймется? Михайла твой жив-здоров, мальцы его, чуть ли не всех стражников сами, без нас, положили! Да ты, когда-нибудь такую атаку видел — с двух сторон, по крышам, стреляя на ходу? Если где-то в городе или селе воевать, так я их хоть сейчас в свой десяток взял бы, и спасибо сказал!
— Кхе! Взять-то ты бы взял, да кто ж тебе даст? Михайла, а ну, подай голос! Цел? Пошевелись-ка.
— Цел, деда… господин сотник! К службе пригоден!
— Пригоден он… где тебя черти носили?
— Роська с крыши упал, я во двор забежал, а там… задержаться пришлось.
— Задержаться ему… Кхе! Все! Леха, Данила, по местам! Погостные уже по домам шарить пошли, шуганите-ка их. Глеб! Где Глеб?
— Здесь я!
— Младшую стражу в дозор вокруг села.
— Один десяток оставлю болты собрать?
— Хватит пятерых! Остальных по коням, быстро!
— Это… Корней, вьючный табун Младшая стража взяла — наша добыча. Ты боярину Федору скажи…
— Скажу, скажу… я ему такое скажу… раззявы косорукие…
Мишка приложил руку к ноющему боку и наткнулся на какой-то острый угол. Опустив глаза, увидел, что малый подсумок разрублен наискось, и из него свисает запасная тетива и сыплются какие-то крупинки. Выходило, что ему, в очередной раз повезло: лезвие брошенного в него топора, разрубило жесткую, как фанера кожу подсумка, раздробило каменный брусок для выглаживания ствола самострела и дальше не пошло. Оставшуюся энергию удара приняли на себя: задняя стенка подсумка, оружейный пояс и доспех с поддоспешником.
«Гм, а может, зря вы, сэр Майкл, насчет оставшихся сорока лет засомневались? Такая пруха, причем, не первый раз…»
* * *
Искать самострел в одиночку, Немой Мишку, конечно же не отпустил, потащился следом. Сидя верхом на Звере, Мишка еще раз оглядел улицу, на которой и произошли главные события. Леха Рябой был совершенно прав — большинство стражников, действительно было убито самострельными болтами. Увидев Матвея, перевязывавшего голову ратнику Макару, Мишка остановился и спросил:
94 
