13 
Две минуты спустя он обнаружил, что лихорадочно набирает номер доктора Кордье, даже не сняв испачканной резиновой перчатки. Трубку взяла секретарша, которая объявила, что ему неслыханно повезло— она только что отменила один запланированный визит и доктор— она восторженно придыхала— сможет уделить ему час. Шиб так же горячо поблагодарил ее и вернулся к работе, чувствуя смутное облегчение.
Он полчаса проторчал в приемной, декорированной в бело-серых тонах, сидя между непрерывно сморкавшимся толстяком и женщиной с утомленным лицом, не снявшей верхней одежды. От скуки Шиб листал журналы, разбросанные на низком стеклянном столике. «Прибыль», «Современные ценности», «Дом и сад»... Когда он уже собирался плюнуть на свой замысел и отправиться восвояси, дверь кабинета отворилась и на пороге появился бородатый мужчина лет пятидесяти, который жестом пригласил его войти.
Кабинет был таким же скромным, как приемная. Две репродукции Кандинского, одна — Шагала. Письменный стол из стали и стекла, ручка «Монблан», блокноты для записей.
— Присаживайтесь. Что вас ко мне привело?
Меня беспокоит правая рука, она иногда немеет. Ваш телефон дала мне госпожа Андрие, — добавил Шиб, делая вид, что любуется Шагалом, хотя терпеть его не мог.
— Бланш? — переспросил Кордье, изогнув седую бровь. — Вы знакомы с семейством Андрие? — добавил он, беря правую руку Шиба за запястье и осторожно ощупывая ее.
— Я недавно с ними познакомился. В связи с той драмой...
— А, вы знаете. Ужасно, не правда ли? Как только не складываются человеческие судьбы... Приподнимите руку, вот так... Здесь больно?
— Немного. Я по профессии патологоанатом, и мне предстоит делать вскрытие. Кстати, мне еще нужно получить у вас официальное свидетельство о смерти.
— Конечно. Не хотел бы я оказаться на вашем месте, старина. Моя работа тоже не слишком веселая, но ваша... Вдохните поглубже.
— Да, работа не из приятных. К тому же, как подумаешь, что родители малышки целыми днями казнят себя за то, что не смогли за ней уследить...
— Ну, знаете, падение с лестницы... Как, собственно, они могли это предотвратить? Вообще запретить ей бегать и играть?
— С непоседливыми детьми приходится всегда быть начеку. Должно быть, это очень утомительно.
— О, Элилу как раз не была такой уж непоседой. Ей просто не повезло, вот и все. А вам я на всякий случай посоветовал бы сделать рентген.
— Я упал, когда катался на лыжах, в прошлом году. Последние две недели рука болела. Вы думаете, может быть трещина?
— Маловероятно. Вы бы почувствовали боль гораздо раньше. Скорее всего, это обычный вывих.
Шиб вышел на улицу, держа в руке рецепт и копию свидетельства, подтверждающего, что Элилу не страдала заразной инфекционной болезнью, из-за которой нельзя было бы проводить вскрытие. Визит, однако, оказался не совсем бесполезным.
На террасе «Тай» было полно посетителей. Грег, как всегда, сидел за лучшим столиком, потягивая виски и расточая улыбки направо и налево. Он замахал рукой, увидев Шиба, словно боялся, что тот может сесть куда-то еще.
Как только Шиб опустился на свое место, Грег сунул ему в руки меню— «Умираю от голода!», раскритиковал его серую рубашку— «Ты ее купил в комке?»— и обругал за то, что тот отказался от аперитива. Шиб пропустил все это мимо ушей и углубился в чтение, пока Грег перечислял достоинства и недостатки женщин, сидевших за соседними столиками.
— Я закажу «Праун Тандори», — объявил Шиб.
Он обожал креветки в пряном соусе. Грег остановил свой выбор на бириани — «Мало не покажется!»— и заказал бутылку «Шатонеф-дю-поп». Официант откупорил ее, налил немного в бокал на пробу. Пока Грег дегустировал вино, официант неподвижно стоял рядом, глядя поверх голов присутствующих.
Шиб, чувствуя себя неуютно (так бывало всякий раз, когда Грег демонстрировал барские замашки), отвел глаза и начал рассматривать зеркало, стоявшее в углу. Его внимание привлекла высокая прическа какой-то женщины— тяжелый узел густых черных волос. Тонкая смуглая рука, золотой браслет с бирюзой, четкий профиль, знакомая улыбка. Айша!
Мужчину, сидевшего напротив нее, он не мог толком разглядеть — ему был виден лишь седой затылок и широкие плечи, обтянутые джинсовой рубашкой. Ее отец?
— Эй, на что ты там пялишься?
— Извини.
— Выпей лучше вина. Чертовски классная штука!
— Да, очень вкусно.
— Ей-богу, приятель, ты меня разочаровываешь! Можно подумать, ты сын священника... Давай, ешь как следует, а то совсем отощал!
13 
