22 
– О! Это было бы так мило!
Малко продолжал глядеть на нее в упор:
– Кстати, кажется, сегодня вечером у господина Ламбрехта свидание с председателем Сиадом Барре... Скорее всего он вернется поздно. Вас не предупредили?
На какую-то долю секунды в ее лице что-то дрогнуло, и Малко убедился, что эта женщина не просто гетера. Тем более надо разобраться, чего ей надо.
– Наверное, это – недоразумение. Не понимаю. Как глупо, я специально оделась, ведь он пригласил меня поужинать.
– Куда? – поинтересовался Малко.
– В новый ресторан «Терраса». Напротив бывшего дворца правосудия. Говорят, приличное место.
Малко бросил взгляд на свои кварцевые «сейка». Половина девятого.
– Думаю, господин Ламбрехт не придет, – сказал он. – Оставьте записочку, чтобы он знал, где вы, и пошли ужинать.
Большие карие глаза глянули на него с томной нежностью: она была вполне в духе «тропических наслаждений».
– О! Если это вас не затруднит...
– Нисколько, – заверил Малко. – Не думаю, что моя миссия по спасению намного продвинется сегодня вечером. У вас есть машина?
– Маленькая, – кокетливо сказала Фуския, – к тому же она не совсем в порядке. Запчастей не найдешь. Новая машина стоит сейчас двадцать тысяч долларов: сто двадцать тысяч сомалийских шиллингов.
– Сойдет, – Малко встал и предложил руку Фускии.
Они пересекли бар, провожаемые завистливыми взглядами посетителей и «товарища» Мусы. Странно, но он не двинулся с места. Как будто знал, куда направляется Малко. По пути Фуския оставила у администратора записку для Хельмута Ламбрехта.
Маленький «фиат» старого выпуска, настоящий музейный экспонат, к тому же изрядно побитый, стоял у входа в отель.
Машина была такая маленькая, что втиснувшись на сиденье, Малко оказался плотно прижатым к своей роскошной соседке. Их ноги соприкасались, и, чтобы переключить скорость, Фускии пришлось прикоснуться к его колену. Он обнял женщину за плечи, и она, трогаясь с места, бросила на него влюбленный взгляд. Малко опасался, что «фиат», не выдержав такой нагрузки, тут же разлетится на куски, но, как ни странно, под визги и скрежет мотора машина все же выехала со стоянки.
Голубая вывеска заправочной станции сверкала на фоне темного неба над террасой ресторана, где они расположились. Теплый влажный ветер слегка развеял духоту, а аромат Фускии приятно щекотал ноздри Малко. Африканское небо над ними сверкало всеми своими звездами. Настоящая ночь для влюбленных. Малко, с трудом пережевывая совершенно резинового лангуста, задавался вопросом, что же произойдет дальше.
– Вкусный лангуст? – осведомилась Фуския.
– Омерзительный, – ответил Малко.
Она засмеялась.
– Сомалийцы не умеют их готовить. Они их вообще не едят. Считают, что лангусты на вкус – как крысы. Поэтому они здесь такие дешевые.
Фуския была слишком нежна, ночь слишком чудесна. Он вспоминал о том, что говорил ему Ирвинг Ньютон. Сомалийцы не имеют права на контакты с иностранцами. Кроме стукачей СНБ... Значит, Фуския не та, за кого себя выдает. Жаль... Ресторан располагался на верхнем этаже особняка авиакомпании «Сауди Эрлайнз» <Авиалинии Саудовской Аравии> в самом центре Могадишо. Он был почти пуст. Немногие посетители выпивали и закусывали у длинной стойки. Там подавали только плоды папайи. С клочьями молодой недовареной баранины. Это было нечто неописуемое, не то мясо, не то макароны из цемента... Из напитков на выбор предлагались ананасовый сок без сахара, но с амебами, или ром. Вино «Моэ и Шандон» и настоящая водка были здесь неизвестны. Правда, на стойке возвышалась бутылка из-под «J&B», но она служила всего лишь подсвечником.
До них доносились звуки оркестра. На том же этаже находился дансинг. Фуския нежно проворковала:
– Спасибо. Я так счастлива, что пришла сюда. Мне не часто приходится бывать в подобных местах.
Ее голубое платье светилось в полумраке, как маяк. От рома ее глаза блестели, а совершенное тело, казалось, безмолвно предлагало себя.
– Хотите танцевать? – предложил Малко.
Она накрыла ладонью его руку.
– Подождите немного! Нам здесь так хорошо. А там люди.
Не успела она договорить, как дверь дансинга распахнулась и группа молодых сомалийцев ввалилась на террасу. Четверо из них сели за соседний стол, громко разговаривая, смеясь, они явно были «под мухой».
Очень скоро они обратили внимание на Фускию, постоянно оборачивались, рассуждали на своем языке. Малко насторожился.
22 
