42 
Две ночи и два дня она пролежала в поту, то засыпая, то опять просыпаясь. Однажды — к своему большому смущению — она увидела, что Риккардо, засучив рукава, обтирает губкой, смоченной в теплой воде, ее обнаженное тело. Слабые руки взметнулись в нерешительной попытке прикрыть пылающую грудь, но он остановил ее строгим взглядом.
«Интересно, — думал Риккардо, — что бы она сказала, если бы осознала, что в последнюю ночь, в бреду, прижималась к нему и умоляла не оставлять ее?» И ему потребовалось мобилизовать всю свою волю, чтобы прикрыть ее тонкой простыней, вместо того, чтобы обнять ее дрожащее тело, как она просила…
Однако на третий день Энджи проснулась от запаха кофе и ощущения того, что кто-то вынул из ее головы вату, которая почему-то там была. Испуганно заморгав, она с недоумением осмотрелась. Ее быстро проясняющаяся голова отметила огромные размеры спальни, и ее недоумение еще больше усилилось. А потом все поняла.
Она находилась в спальне Риккардо! Лежала в его постели. Одна.
Энджи огляделась. Мебель была старинной, полированной. На стенах висели изумительные тосканские пейзажи. Белоснежные розы в вазе источали тончайший аромат, из огромных окон открывался вид на Грин-парк. Ее кожу ласкала какая-то нежная ткань, а приподняв простыню, она увидела, что на ней надета элегантная длинная ночная шелковая рубашка. А это еще откуда?
Ее ноги были очень слабыми, и на то, чтобы встать с постели, ей потребовалось время. Но через несколько минут Энджи почувствовала себя достаточно окрепшей, чтобы двигаться, и направилась в смежную ванную комнату с уверенностью человека, который бывал здесь и раньше, хотя и не помнил, когда именно. Взглянув на себя в зеркало, она едва не закричала. И было от чего.
Растрепанная, щеки ввалились, под глазами темные круги. Должно быть, она потеряла в весе не меньше пяти фунтов. Но щеки уже начали розоветь, и глаза выглядели на удивление ясными. Найдя в шкафчике новую зубную щетку и мыло, она почистила зубы, умылась и, взяв одну из его щеток, попыталась привести хоть в какой-то порядок свои спутавшиеся волосы.
Вернувшись в спальню, она услышала звуки радио и какое-то движение в другой части апартаментов. Энджи отправилась по коридору на этот шум и вскоре очутилась в кухне, где увидела Риккардо с кофейником в руке. Он был в темных брюках, шелковой рубашке и… босиком. Черные волосы еще не высохли после душа.
Видимо, он услышал, как она вошла, потому что повернулся и посмотрел на нее таким оценивающим и недоуменным взглядом, что Энджи почувствовала, как краснеет. Не потому, что ощущала себя неодетой — он видел ее и совсем обнаженной, — а потому, что у нее возникло такое ощущение интимности, какого никогда еще не возникало. «Но этого не может быть, — сказала она себе. — Это просто кажущаяся интимность».
— Ты выглядишь гораздо лучше, — одобрительно заметил он. — Намного лучше.
— Я и чувствую себя намного лучше, Риккардо… — Она скрестила руки на груди. — А что произошло?
— Ты была больна, — мягко сказал он. — Больше ничего.
— Значит, ты был… был…
— Только не сейчас. Сядь, пожалуйста.
Не дав ей договорить, он показал на черное кожаное кресло с набросанными подушками, и Энджи с благодарностью села, чувствуя, что слабость в ногах гораздо сильнее, чем ей казалось.
— Кофе? — спросил он.
«Интересно, — подумала она, — а ему не приходит в голову, что мы неожиданно поменялись местами? Что теперь он заботится обо мне? А я к этому не привыкла…»
— Пожалуйста.
— И что-нибудь перекусить, как я представляю? Ты наверняка голодная?
— Умираю с голоду.
— Как насчет яичницы?
— Это было бы просто замечательно!
Неожиданно он понял, что что-то напевает, растапливая масло в сковородке. А спустя минут десять они уже сидели рядышком за его кухонной стойкой и уплетали омлет, хлеб с изюмом и пили крепкий черный кофе.
Энджи наслаждалась моментом, хотя и понимала, как больно будет ей этого лишиться. Они никогда не были так близки раньше, хотя близость другого рода была им хорошо знакома. И после всех недавних бурь в их деловых отношениях оставалось главное — то, что они были единой командой. По крайней мере, расстанутся они по-хорошему, их давнее партнерство заслуживает этого.
— Спасибо, Риккардо, — тихо сказала Энджи. — За то, что так прекрасно ухаживал за мной…
— Мне не нужна твоя благодарность.
42 
