43 
— Все равно, спасибо.
Она увидела, как он улыбается, и ей захотелось сказать ему: «Перестань улыбаться! Перестань быть таким, какого невозможно не любить, лучше стань опять невозможным!» Увы, Энджи знала, что ведет безуспешную борьбу. Потому что она любила Риккардо именно тогда, когда он был невозможным. Любила его в своей постели. Любила, несмотря на его непонимание и злые слова. Она понимала, что будет вечно любить Риккардо Кастеллари, и это было той причиной, по которой она должна была уйти от него.
— Тем не менее, после такого вкусного завтрака — или это был ленч? — думаю, мне лучше больше не действовать тебе на нервы.
Риккардо нашел это высказывание не только глупым, но совершенно неуместным. В данный момент для него не было ничего желаннее, чем почувствовать, как она ерошит его волосы своими длинными пальцами…
Он пытливо посмотрел на нее черными глазами:
— Почему бы тебе не остаться здесь еще на какое-то время?
У нее заколотилось сердце.
— Остаться?
— А почему бы и нет? Здесь гораздо комфортнее, чем у тебя. К тому же внизу находится целый штат слуг, которые готовы разбиться в лепешку ради тебя. А я скоро уезжаю в Нью-Йорк. Ты ведь помнишь?
Как это ни ужасно, но она почувствовала, как биение ее сердца замедлилось и чувство отчаяния снова захлестнуло ее. Какими же безнадежно глупыми бывают женщины! Неужели она думала, что Риккардо пригласил ее потому, что получил привилегию ухаживать за ней во время ее неожиданной болезни?
— Это очень любезное приглашение, но я не могу его принять, — сказала она.
— Безусловно, можешь, Энджи. Насладись хоть немного роскошью для разнообразия.
Энджи поспешно сделала глоток, чтобы Риккардо не заметил, как она вздрогнула. Если он хотел дать ей почувствовать себя несчастной сироткой, то не мог бы сделать это лучше. Подумал ли он, что Энджи будет наслаждаться теплом от бесшумно работающей системы центрального отопления и пушистыми коврами под ногами? Стало ли Риккардо жалко ее, когда он представил, как она вернется в свою крошечную холодную квартирку, куда к тому же надо было почти час добираться?
— Не хочу больше злоупотреблять твоим гостеприимством, — сказала она натянуто.
Риккардо взглянул на гордое и упрямое выражение ее лица и вздохнул. Она все еще злилась, что неудивительно, но разве время и отдых не должны были немного смягчить ее?
— Ты нисколько им не злоупотребляешь. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Просто отдыхай в свое удовольствие, а поговорим потом, когда я вернусь.
— Поговорим?
Он приблизил свое лицо к ней. Достаточно близко, чтобы она чувствовала его теплое дыхание, но не настолько близко, чтобы поцеловать.
— Давай посмотрим, какое у тебя будет настроение, когда я вернусь, а? Разве это не разумное предложение, piccola?
Он так прекрасно знал, как быть неотразимым, черт его побери! Как Энджи могла отказаться от такого приглашения, когда это было то, чего она на самом деле так хотела? Однако если бы она осталась здесь — предположительно до выздоровления, — не грозило бы ей это тем, что она начала бы строить воздушные замки? Не увидела бы она в этой ситуации больше, чем входило в намерения Риккардо? Риккардо прищурился.
— Ты знаешь, что отказа я не приму, — мягко сказал он.
— В таком случае ответ будет положительным, — кивнула она, устало вздохнув.
Он улыбнулся:
— Вот ключи. Я написал тебе код, чтобы ты смогла входить в дом. А теперь — наслаждайся, — добавил он.
— Когда ты вернешься?
— Не раньше чем через неделю. Оставайся столько, сколько захочешь. А теперь, если ты извинишь меня, я пойду заканчивать свои сборы.
Такая учтивость со стороны Риккардо была совершенно неожиданной, и Энджи не совсем понимала, чем она была вызвана. Тут что-то не так… Ведь он даже не сделал попытки ее поцеловать!
Через некоторое время Риккардо вернулся в пиджаке, который гармонировал с его темными брюками, портфелем и небольшим пакетом.
— Ну, все. Я уезжаю. Отдыхай как следует. Хорошо?
Энджи кивнула, и он ушел.
Скрытая гардиной, она стояла у окна и смотрела, как Риккардо шел к темному лимузину, который ждал возле дома. Вот он сел в машину, и та быстро скрылась, влившись в автомобильный поток, устремившийся на запад.
«Я в доме Риккардо. Он сказал мне, чтобы я оставалась здесь столько, сколько захочу. Он ухаживал за мной, пока я болела, и, если у меня не галлюцинации, он был со мной почти… нежен сегодня утром. Значило ли это что-нибудь? Наивным ли было полагать, что ничего не значило, или глупым — полагать, что значило?»
43 
