15 
— Вы знакомы с Бернаром Мореном?
— Забавно, ваши коллеги меня уже об этом спрашивали.
— Всегда полезно сопоставить полученные сведения, знаете ли.
— Сопоставляйте, сопоставляйте, мне это ничего не стоит. И потом, вы симпатичная — сад мой похвалили. И собака у вас симпатичная — не роется в земле, не подрывает корни.
— Да, Зигмунд прекрасно воспитан, — заметила Лола. — Так что вы сказали моим коллегам?
— Что Бернар — славный малый. Сестра Маргарита его недолюбливает, а мне он по нраву.
— Сестра Маргарита?
— Настоятельница монастыря Милосердия. Сад вообще-то их. И дома эти тоже их. Кроме бывших мастерских Жерве Жармона. Старика Жармона я видел-то всего пару раз. К тому же мельком. Вот и с сестрами так.
— Они редко покидают монастырь?
— Во-во. Я здесь еще и за сторожа, потому и живу тут, — уточнил он, показывая на небольшую постройку за теплицей, — но почти никого не вижу. Я как одинокий страж рая. А Бернар был мне за товарища.
— Вы с ним разговаривали?
— Он мог и подсобить. Задаром.
— Неужели?
— Точно говорю. Да еще он мне насчет кизила столько всего присоветовал.
— А почему сестра Маргарита его невзлюбила?
— Да кто ее знает. Накинулась тут на меня. Нельзя нанимать себе помощников и впускать кого попало, запрещается оставлять сад и теплицу открытыми, и, добрый мой Ромен, то, и, добрый мой Ромен, се. Только я прикинулся глухим дурачком. Здорово помогает, если хочешь, чтобы от тебя отвяли. Хотите покажу?
Он свинтил с лейки насадку, засунул носик в ухо и принялся гримасничать. Зигмунд подошел поближе и уселся, надеясь на продолжение. Но садовник привинтил насадку на место.
— Впечатляет, — улыбнулась Лола.
— Сестра Маргарита всегда за соблюдение устава. Кто бы спорил.
— Бернар никогда не говорил вам, что привело его в Париж?
— Разве он не здесь родился?
— Нет, он американец.
— Поди ж ты! Вот бы не подумал. А ведь у него мать живет неподалеку.
— Это он вам сказал?
— Уже и не помню. Только когда цвели магнолии, Бернар спросил — можно ему сделать букет для своей матушки. И спрашивать нечего, парень, говорю я ему. Цветы — загляденье, только вот живут недолго!
Поколебавшись, Лола спросила:
— А моим коллегам вы говорили, что мать Бернара живет поблизости?
— Нет. Они же ничего не сказали про мои розы и штокрозы. Так, слово за слово, лепесток за лепестком, мы с ними далеко не ушли.
— А вы не могли бы помолчать об этом еще некоторое время?
— Полицейские разборки?
— Скорее размолвки. Но все по-честному.
— В вас-то я не сомневаюсь. Тогда по рукам! Ни слова им не скажу.
Лола поблагодарила его и присоединилась к Ингрид, которая все еще внимательно изучала листовки. Американка объяснила ей, что художники выступали против крупной сделки с недвижимостью. Некий подрядчик положил глаз на весь комплекс зданий с центральным парком, чтобы перестроить его под фешенебельный квартал. Проект «Толбьяк-Престиж», предполагавший соединить монастырь восемнадцатого века с механическими мастерскими, существовал пока только на бумаге. Ордену, к которому принадлежали монахини Милосердия, предстояло продать свои владения фирме «Батикап».
Со своей стороны, Лола пересказала беседу с садовником Роменом.
— Мать — француженка! — воскликнула Ингрид. — What the fuck!
— Пока об этом знаем только мы. Не стоит терять преимущество.
Лола позвонила в телефонную справочную. Ей объяснили, что в Тринадцатом округе проживают два Арсено, и оба они — в закрытом списке телефонных абонентов. Она позвонила лейтенанту Бартельми и попросила его по своим каналам связаться с Франстелекомом и органами социального обеспечения, а также поискать информацию о дорожных штрафах на имя мадам Арсено, матери Брэда, или даже Брэдфорда, с той же фамилией, проживающей в Тринадцатом округе, а возможно, в окрестностях Толбьяк-Корвизар.
Лола предложила Ингрид нанести визит сестрам Милосердия. Они поднялись по улице Толбьяк и вскоре заметили вход в монастырь. Монахиня-привратница окинула беспокойным взглядом Зигмунда и Ингрид, но при виде респектабельной Лолы тут же согласилась позвать сестру Маргариту. Ингрид объяснила Зигмунду, что ему придется подождать в холле.
— Этот пес выполняет все, что прикажет ему моя подруга, — заверила Лола встревоженную монашку. — Да-да, сами увидите. Просто поразительно.
15 
