9 
Над городом запели трубы. Казалось, их звук раздается с каждой крыши. Эта музыка звучала боевым маршем доблестной Бригады Непобедимых. Все, кто находился на стене, повернули головы. Вскоре к трубным звукам примешалось нарастающее цоканье копыт.
— Ворота настежь! — зычно потребовал кто-то из бойцов.
Городская стража моментально подчинилась — выход из города был открыт.
Бригада Непобедимых с шумом и грохотом помчалась в поле. Несмотря на тусклый, ненастный день, их доспехи отливали ярким серебряным блеском. Всадники привычно образовали идеально ровный клин, во главе которого мчался герцог Калас.
Какое-то время трубы еще продолжали звучать, потом боевая музыка стихла столь же внезапно, как началась. Все, кто был на стене, смолкли и уставились на легендарных бойцов из Бригады Непобедимых. Даже Пони, повидавшая немало подобных сцен, залюбовалась их великолепием. Цвет королевской гвардии, рыцари в серебристых латах. Найдется ли во всем королевстве, а то и во всем мире сила, способная противостоять им?
Но Пони, умевшей ударом магической молнии сразить великана и видевшей, как Эвелин с помощью аметиста снес вершину горы Аида, королевские воины не казались такими уж непобедимыми.
Герцог Калас стремительно выхватил из ножен свой меч и поднял его высоко над головой.
Воцарилась недолгая тишина, какая обычно бывает перед битвой.
И тут из тумана послышались проклятия, изрыгаемые поври.
Сражение началось: призывные звуки труб, гром копыт, звон стали, воинственные крики.
Со стены стоявшим были видны лишь призрачные фигуры, мечущиеся в тумане по полю. Неожиданно несколько поври вынырнули из тумана и бросились к стене. Прежде чем лучники успели вскинуть луки, прежде чем Пони сумела взять протянутый ей братом Браумином графит, герцог Калас и его рыцари ударили в спину нападавшим. Они косили поври мечами, давили копытами и в считанные секунды уничтожили всех. Затем они лихо развернули своих тогайранских коней и вновь скрылись в тумане.
Кое-кто на стене шептал молитвы, но большинство стояли, раскрыв от удивления рты. Людям еще не доводилось видеть, чтобы крепкие, упрямые поври были целиком уничтожены с такой быстротой и легкостью.
Судя по затихавшим звукам битвы, поври обратились в бегство, а герцог и его гвардейцы пустились за ними в погоню.
Сотни глоток издали крик ликования и слились в один приветственный возглас в честь герцога Каласа — нового палмарисского барона.
— Только бы их не заманили в ловушку, — заметил брат Фрэнсис.
Опасения Фрэнсиса не были беспочвенны; такое вполне могло случиться.
Пони, стоявшая рядом и пытавшаяся разглядеть что-либо за молочно-белой завесой тумана, отнюдь не разделяла его опасений. У нее не было ощущения, что герцог и его Бригада Непобедимых очень рискуют.
Что-то во всей этой битве было… не совсем настоящим.
Можно было бы, взяв гематит, отправиться духом через завесу и узнать, что делают герцог и его гвардейцы. Но Пони, покачав головой, отбросила эту мысль.
— Ты что? — спросил брат Браумин.
— Да так, ничего, — ответила Пони, проведя рукой по мокрым, густым и светлым волосам.
Она продолжала всматриваться, в туман, прислушиваясь к боевым выкрикам гвардейцев и стонам умирающих поври. Что-то явно было здесь не так.
— Это я о своем, — добавила Пони.
* * *
Из зарослей на другом конце поля за сражением следил еще один человек. То был Маркало Де’Уннеро. Его монашеские одежды давным-давно обветшали и истрепались. Он промок и перепачкался в грязи. Душу Де’Уннеро жестоко терзали демоны. Однако бывший настоятель не лишился рассудка и сейчас, притаившись в зарослях, мыслил вполне здраво и последовательно. Если поври отважились столь дерзко напасть на Палмарис, значит, силы их внушительны. Но как же они смогли подобраться к городу? Де’Уннеро бродил в этих местах уже несколько дней в поисках пищи и крова, пытаясь не умереть с голода и не сойти с ума. Он внимательно наблюдал за теми немногими крестьянами, которые отважились остаться в своих бедных жилищах на зиму, закрывшись на все засовы. Долгими часами Де’Уннеро изучал повадки и движения юрких лесных зверей.
Чаще всего бывший настоятель высматривал именно зверей — свою основную добычу. Он научился чувствовать их, научился видеть мир их глазами. Однако сейчас его ноздри не улавливали того особого, разлитого в воздухе запаха страха, какой вызывает любая приближающаяся армия, в особенности если она тянет за собой тяжелые катапульты.
9 
