очень нудно 
80 
У охранника был сын-подросток, помогавший ему в работе. В Люси просыпался интерес к жизни, когда она смотрела на этого симпатичного паренька, но все попытки очаровать его она делала вполсилы и пока что не добилась результата. Она скучала без своих лент и кружев, сладостей и удобных квартир, и их отсутствие ввергало ее в равнодушное безучастие. Всегда отменно здоровая, она начала замечать у себя всякого рода мелкие недомогания.
Тем временем молодой человек начал отвечать на ее знаки внимания, и в отсутствии отца он, смущенно улыбаясь, обменивался репликами с очаровательной заключенной, а однажды даже принес несколько конфеток и голубую ленту повязывать волосы.
Однажды ночью я найду их в объятиях друг друга, раздраженно думала Энн. Неужели она падет так низко.
Но до этого дело не дошло. Вскоре властям стало ясно, что Люси никакая не коварная шпионка, а всего лишь одна из любовниц Карла Стюарта. Ее стражи резонно рассудили, что если будут держать под замком всех его любовниц, то не останется места для всех прочих преступников. Единственным преступлением этой женщины, если уж на то пошло, была ее глупость и беспутство, и переводить провиант на любовницу Карла Стюарта и его бастарда было по меньшей мере слишком высокой для них честью. А посему разумнее всего выслать ее туда, откуда она явилась, и запретить впредь появляться в Англии.
Так через несколько месяцев после возвращения в Англию Люси вместе с Энн и детьми вновь оказалась на корабле, плывущем в Голландию.
Генриетта-Мария с дочерью вновь удалилась из Парижа и лишь изредка появлялись на частных приемах.
Было очевидно, что никогда еще звезда Стюартов не опускалась так низко. Кромвель, закончив свою «битву с лордами», послал своих «железнобоких» на помощь маршалу Тюрену, воевавшему с испанцами, этими, по словам лорда-протектора, «наемниками Римского Вавилона». Англия воевала в союзе с Францией. Как в этих условиях королевское семейство Франции могло бы оказывать знаки внимания врагам своего союзника — лорда-протектора? Все, что оставалось делать Генриетте-Марии и ее дочери, — оставаться в забвении, пока представителям семейства Стюартов еще можно было вообще показываться во Франции. В этой отчаянной ситуации Чарлз, Джеймс и Генри объединились с испанцами. Прошел даже слух, что Чарлз ранен в сражении в Испании, но он оказался ложным. Через несколько месяцев он высадился в Дюнкерке, который находился тогда в руках испанцев, а затем перешел к французам.
Все это время Генриетта-Мария была в состоянии лишь лежать в постели и горько плакать. Напрасно Генриетта пыталась утешить мать: королева видела, что все ее надежды и планы разрушены.
Когда Генриетта получила приглашение присутствовать на празднике, устраиваемом канцлером Сегье, она не хотела туда идти, но мать настояла на обратном.
— Что бы там ни происходило, — сказала она, — ты все еще принцесса. Ты должна держаться с высоко поднятой головой, и король с королевой никогда не забудут о своих обязанностях перед тобой, я в этом уверена.
Но затем Генриетте-Марии пришлось пожалеть о своей настойчивости, потому что присутствовавшая на празднике мадемуазель именно в этот день решила взять реванш.
Когда приглашенные гости переходили из бального в банкетный зал, мадемуазель намеренно неторопливо опередила Генриетту.
Такое событие не могло остаться незамеченным, и на следующий день весь двор обсуждал новость. Этикет при дворе был предметом культа; лично королева Анна придавала ему огромное значение. Мазарини и королева пригласили мадемуазель к себе и потребовали объяснений. Мадемуазель держалась высокомерно. Она сказала, что была уверена в своем праве идти впереди принцессы.
— Она дочь короля, мадемуазель, — сказала Анна твердо.
— Ваше величество, короли Шотландии всегда стояли на ступеньку ниже королей Франции, а Карл Стюарт даже не король Шотландии. Он король только на бумаге.
— Это возмутительно, — сказала Анна. — Я недовольна вами.
— Ваше величество, я вовсе не хотела раздувать из этого скандал. По правде говоря, я просто взяла ее за руку, во время перехода из зала в зал, и многие могли подумать, что мы идем вместе.
Филипп, который слушал, изучая перстни на пальцах, вдруг крикнул:
— А даже если мадемуазель и прошла впереди принцессы Англии, то она только правильно сделала. Это просто в голове не укладывается, что мы позволяем людям, которые живут на наших хлебах, идти впереди нас. Что до меня, то пусть бы они лучше поискали себе пристанище в какой-нибудь другой стране.
80 
