217 
Русский эротический лубок
А традиционно беззаботное студенчество дарит Истории такой литературный жанр, как бардовская поэзия. Во время каникул студенты бродили по свету в поисках случайного заработка. Наиболее способные к литературе и песенному творчеству стали так называемыми вагантами (от лат. vagantes — «странствующие люди»). Характерная черта поэзии вагантов — радость жизни вне жестких рамок, придуманных ханжами для того, чтобы легче было загонять людей в стойло. Ну, а священникам доставалось от бродячих пересмешников более всех. Конечно, кто-нибудь благонамеренный мог, по идее, сообщить в инквизицию, но, во-первых, ваганты довольно мобильно перемещались, а, во-вторых, благонамеренные, как правило, очень туго соображают, так что пока до них дойдет…
Вот достаточно характерный образчик поэзии вагантов:
- Ах, куда вы скрылись, где вы,
- Добродетельные девы?
- Или вы давным-давно
- Скопом канули на дно?!
- Может, вы держались стойко,
- Но всесветная попойка,
- Наших дней распутный дух
- Превратил вас в грязных шлюх?!
- От соблазнов сих плачевных
- Застрахован только евнух,
- Все же прочие — увы —
- Крайней плотью не мертвы.
Это состояние крайней плоти демонстрировалось при всяком удобном случае, и не только странствующими студентами. Средние века во многом парадоксальны, но прежде всего — многообразием тенденций половой морали, зачастую взаимоисключающих.
С одной стороны — жестко насаждаемый аскетизм, сожжение «ведьм», массовое самобичевание, безбрачие священников и мазохистский культ Прекрасной Дамы, и, в то же самое время, с другой — буйный расцвет проституции, разврат в монастырях, да и вообще где только возможно. Как заметил Ницше, «христианство поднесло Эроту чашу с ядом, но он не умер, а выродился в порок».
В эпоху жесточайших репрессий инквизиции существовали тайные секты, которые провозглашали принципы религиозной проституции, преследуемые Церковью, но обладавшие терпкой сладостью запретного плода.
Члены секты Николаитов, например, отрицали чувство стыда как такового и пропагандировали абсолютную свободу половых отправлений.
Некий Карпократ возглавил секту, согласно учению которой стыд должен творчески приноситься в жертву Богу. Его сын и наследник Епифан развил это учение, установив общность жен членов секты, вменив в обязанность женщинам-сектанткам отдаваться своим «братьям» по первому требованию.
Подобными им были секты Адамитов и Пикардистов. Последняя подверглась жестокому разгрому со стороны инквизиции, и ее члены нашли было приют в Богемии у последователей недавно сожженного Яна Гуса. Последователи оказались людьми высокой нравственности, настолько высокой, что истребили развратников всех до одного, не пощадив даже беременных женщин…
КСТАТИ:
«Добрые должны распинать того, кто находит себе свою собственную добродетель! Это — истина!»
Фридрих Ницше
Но в основном-то мораль подобна медали, которую можно носить то одной, то другой стороной наружу для всеобщего обозрения, и стороны эти не просто отличаются одна от другой…
Из одного документа, датированного восьмым сентября 1327 года, явствует, что по окончании разбирательства дела монастыря бенедиктинок Кельнский епископат вынес решение о сожжении данного монастыря «как гнездилища дьявольской ереси и греховного искуса и срытии его под корень с лица земли».
Суровый вердикт даже по тем временам. Что же такого могли натворить смиренные «Христовы невесты»?
…На высоком берегу Рейна, неподалеку от славного города Кельна, стоял основанный в XI веке монастырь, где послушницами были самые знатные девушки княжества, отказавшиеся от радостей суетного земного бытия.
А на противоположном берегу, как грибы после дождя, вырастали замки и загородные виллы, одна роскошнее другой… Окрестные жители давно уже замечали, что владельцы этих внушительных сооружений, вместе со своими гостями и вассалами, очень часто садились в лодки и переправлялись на монастырский берег, где ими же был сооружен причал…
В такие вечера крестьяне из ближних сел и рыбаки могли слышать вместо божественных песнопений звуки вполне светской музыки и пьяные крики, доносившиеся из-за монастырских стен. А в теплое время года в роще за монастырским холмом можно было и увидеть пирующих рыцарей в обществе полуобнаженных красавиц, забывших о своем обручении с Господом.
217 
