Последние отзывы

  84  

Эта алчность мелких хозяйчиков еще в те времена породила экологические проблемы. Ведь недаром же издавались указы, запрещавшие земледелие на крутых склонах, чтобы избежать оползней, или поощрявшие разведение там же оливковых деревьев. За охрану окружающей среды и пресечение варварского использования ее решительно выступал Платон.

Разбогатеть любой ценой — это крайне опасная тенденция, чреватая тягчайшими последствиями, так что абсолютно правы были греческие правители, не позволявшие торгашам подниматься с колен вне зависимости от их материального положения.

В 624 г. до н.э. афинский законодатель Дракон издал первый в греческой истории свод законов, породивший крылатое выражение «Драконовские законы (меры)». Законы были действительно весьма суровыми. Они карали смертью преступление любой тяжести: от убийства до кражи виноградной грозди из чужого сада.

Дракон отнюдь не был маньяком, и поэтому можно уверенно предположить, что его спровоцировал на такие меры лишь угрожающий уровень преступности в стране. Между прочим, вся дальнейшая законотворческая практика убедительно показала, что уважение к человеческой жизни и собственности культивировать иными методами попросту невозможно.

Иного пути не бывает. Те, кто утверждает обратное, либо в опасной степени прекраснодушны, либо лоббируют интересы преступников, что еще более отвратительно, чем само преступление.

Тема преступления и наказания находит свое продолжение в деятельности великого афинского законодателя Солона (между 640 и 635 — ок. 559 гг. до н.э.), одного из семи легендарных греческих мудрецов.

Солон. Бюст в Неаполитанском музее

Он принадлежал к очень знатному афинскому роду, но жил как многие граждане весьма среднего достатка, усматривая в роскоши лишь проявление заносчивости разбогатевшего простолюдина.

Свои философские воззрения зачастую излагал в стихотворной форме, считая, что ритмически организованный текст обладает большей силой воздействия.

Начало VI века до н.э. было для Афин поистине смутным временем, когда все слои общества в одночасье начали требовать коренных перемен и лишь в свою, разумеется, пользу. В этот тяжкий для всей Аттики час Солон избирается правителем Афин, причем с очень широкими полномочиями, о которых и мечтать не могли его предшественники.

Прежде всего Солон отменил (исключая смертную казнь за убийство) все законы Дракона, сочтя их излишне жестокими. Таким образом возник прецедент, когда наказание, скажем, за кражу определялось, исходя из суммы украденного, а не из самого факта преступного деяния.

На мой взгляд, нет никакой разницы между кражей десяти или ста рублей. Кража есть кража, и наказываться должно деяние, а не его результат. Человек, стрелявший в другого человека, но не попавший в него, должен быть наказан наравне с попавшим. Того, в кого стреляли, сохранил Бог, но это не дает оснований быть снисходительным к стрелявшему.

Так или иначе, но при Солоне количество корыстных преступлений угрожающе возросло.

Второй неоднозначный шаг — законодательное списание всех долгов граждан и запрещение впредь обращать в рабство свободного гражданина за долги. Не думаю, что кредиторы были в восторге от этого закона.

Правда, чтобы подсластить пилюлю, Солон ограничил полномочия народного собрания, создав в противовес ему сенат, состоящий из четырехсот членов, по сто от каждого из четырех сословий. Сенат обсуждал и утверждал законы до того, как они поступали на утверждение народного собрания, но без этого утверждения они не имели силы.

Создание верхней палаты афинского парламента послужило мощным сдерживающим фактором охлократии, власти толпы («охлос» по-гречески — «толпа»), которая время от времени воцарялась в Греции, родине классической трагедии.

Несомненно прогрессивным можно считать закон о праве на судебную защиту, о чем до Солона никто и понятия не имел.

Прекрасен его закон о праве на завещание, то есть праве человека распоряжаться на свое усмотрение собственным имуществом.

Специальным законом Солон освобождал сына от обязанности кормить отца, если тот не обучил его никакому ремеслу.

Потрясает своей мудростью закон, сурово осуждающий того гражданина, который во время какого-либо общественного катаклизма не примыкает ни к одной из противоборствующих сторон, выжидая тот момент, когда можно будет без всякого риска принять сторону победителя. Действительно, нейтралитет в общественных конфликтах — прибежище низких и подлых натур, так что не мешает сделать его опасным если не для жизни, то хотя бы для житейского благополучия.

  84