очень нудно 
209 
Первая радость и облегчение от встречи с Джуравилем быстро сменились тяжестью на сердце, по мере того как Роджер рассказывал ему о событиях в Барбакане. Эльф выслушал его и ужасно огорчился; возникло ощущение, что все потеряно.
— Что нам делать? — спросил Роджер, закончив.
Джуравиль слушал его, закрыв золотистые глаза. Сейчас он посмотрел на Роджера и покачал головой.
— Быть свидетелями, — ответил он, слово в слово повторив то, что говорила ему госпожа Дасслеронд.
— Свидетелями? — недоверчиво повторил Роджер. — Свидетелями чего? Массовой казни?
— Возможно, — ответил Джуравиль. — Они уже прошли через Кертинеллу?
— Не знаю, — сказал Роджер. — Через Дундалис они прошли за день до меня, но это было почти неделю назад. Однако их коням далеко до Дара, так что мне трудно сказать, где они сейчас.
— Полуночник и Пони еще живы?
Роджер вздрогнул, услышав этот вопрос; он и сам не раз задавал его себе.
— Наверное. Король хочет доставить их в Палмарис для расследования.
— Ну, значит, и нам туда дорога, — сказал эльф. — Только подождем за воротами. Я хочу сам убедиться, что наши друзья живы и находятся в городе. Если постараемся, то сможем узнать также, где их будут содержать.
В ответ Роджер He-Запрешь устремил грустный взгляд на север. Кошмар продолжался, и юноша не видел способа что-либо изменить.
Весна уже была в самом разгаре, когда процессия прошла сквозь северные ворота Палмариса. Единственная уступка, которой Данубу удалось добиться от Маркворта, состояла в том, что пленники всю дорогу скакали верхом; это позволило им хотя бы отчасти сохранить достоинство и, конечно, силы. Что ни говори, до окончания формального расследования все они считались лишь подозреваемыми.
Элбрайну, однако, это было безразлично. Маркворт позаботился о том, чтобы опасный Полуночник и его не менее опасная жена на всем протяжении пути содержались как можно дальше друг от друга и не имели возможности поговорить. Если изредка им случайно удавалось переглянуться, Элбрайн с нежностью смотрел на Пони, говорил одними губами «я люблю тебя», улыбался — в общем, всячески старался показать, что он не сердится и не только прощает ее, но прекрасно понимает, что и прощать-то нечего.
Кое-что, однако, ставило Элбрайна в тупик и вызывало тревогу; а именно, тот факт, что никаких признаков беременности у Пони он не заметил. Его одолевали тысячи вопросов и больше всего огорчало то, что он не мог рассчитывать получить на них скорый ответ. Ребенок уже родился? Или она потеряла его? Если дитя живо, то с кем оно? Если нет, кто его убил?
Со всех сторон его окружали Непобедимые, Пони скакала вдалеке. Охраняющие его солдаты получили строжайший приказ без крайней необходимости не вступать с ним ни в какие разговоры. К огорчению Элбрайна, на всем пути до Палмариса ситуация «крайней необходимости» не возникла ни разу.
Немного успокоил его тот факт, что Маркворт победил в споре с королем, возникшем сразу же, как только они оказались в черте города. В результате Элбрайн, Пони, пятеро монахов и Смотритель были доставлены в аббатство Сент-Прешес, а Колин Шамус и его солдаты, Томас и другие арестованные жители Дундалиса оказались в доме Алоизия Крампа, под охраной герцога Каласа.
Когда их сводили вниз в темницы аббатства, Элбрайн на мгновение оказался совсем рядом с Пони.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Мы будем вместе.
И тут же два монаха накинулись на него, повалили на пол; один из них сунул ему в рот кляп. Он услышал, как Пони прошептала:
— Я люблю тебя.
И еще она успела сказать, что в гибели их ребенка виновен Маркворт.
Потом Элбрайна затащили в камеру, швырнули на пол и с лязгом захлопнули дверь.
Собравшись с силами, он подполз к двери и принялся звать Пони.
К его удивлению, вскоре его ушей коснулся голос.
— Пони? — в отчаянной надежде спросил он.
— Нет, это брат Браумин, — пришел далекий ответ. — Пони в конце коридора, в самой дальней от тебя камере. А кентавр, наверное, вообще в другом коридоре; здесь, по крайней мере, его нет. — Совершенно убитый, Элбрайн тяжело вздохнул и уткнулся лбом в дверь. — Камеры братьев между твоей и Пони. Если хочешь, мы будем передавать твои слова ей и обратно.
Абсурдность ситуации вызвала у Элбрайна невольную усмешку. Тем не менее он воспользовался предложением Браумина и рассказал Пони обо всем, что произошло с ним после того, как она покинула Кертинеллу. Она, тоже через монахов, поведала ему о своих бедах, в частности о схватке с Марквортом, в результате которой она потеряла своего — их — ребенка.
209 
