очень нудно 
235 
— Я не устала, — с улыбкой возразила Пони.
Грузный монах сразу же понравился ей, как точно так же она сразу невзлюбила Де'Уннеро. Она невольно сравнила последнего с покойным Добринионом, и разительный контраст заставил ее вздрогнуть. Грузный монах с его искренним желанием помочь раненым и заботливым обращением с ними больше напоминал прежнего настоятеля Сент-Прешес, которого ей довелось видеть несколько раз. Пони наклонилась и приподняла руку раненого, надавив в нужном месте, чтобы уменьшить кровотечение из его рваной раны.
Она заметила, что монах смотрит не на нее и не на раненого, а пристально разглядывает Элбрайна и коней.
— Как тебя зовут? — спросил он, переводя взгляд на Пони.
— Корали, — солгала она, назвавшись именем двоюродной сестры, которая совсем маленькой погибла во время первого налета на Дундалис.
— Магистр Джоджонах, — представился грузный монах. — Рад встрече. Можно сказать, этим несчастным торговцам повезло, что мы оказались поблизости. В особенности ты со своим спутником.
Последних слов Пони почти уже не слышала. Она внимательно глядела на грузного человека. Джоджонах. Она знала это имя, имя магистра, о котором Эвелин всегда говорил с почтением. По словам Эвелина, один Джоджонах во всем Санта-Мир-Абель понимал его. Обычно он не любил рассказывать о собратьях по монастырю. Но как-то вечером, после излишнего количества «глотков храбрости» (так он именовал свое любимое вино), Эвелин рассказал ей о Джоджонахе.
Тогда она поняла, насколько этот старик был дорог Эвелину.
— Меня изумляет ваша работа, святой отец, — сказала она, когда магистр Джоджонах с помощью камня стал исцелять раненого.
На самом деле Пони вскоре осознала, что она искуснее умеет пользоваться силой самоцветов, чем этот магистр. Ничего удивительно, если вспомнить, каким искусным и умелым был сам Эвелин.
— Пустяки, — ответил магистр Джоджонах, когда рана затянулась.
— Для меня это не пустяки, — возразил раненый и рассмеялся.
— Но как замечательно, что вы это делаете, — с воодушевлением произнесла Пони.
Она действовала интуитивно, следуя голосу сердца, хотя разум буквально кричал и требовал, чтобы она вела себя осторожно и немедленно замолчала.
Пони быстро огляделась, убедившись, что никто из монахов не вернулся за магистром, затем тихо добавила:
— Однажды мне пришлось встретиться с одним вашим монахом. Санта-Мир-Абель — так называется ваш монастырь?
— Именно так, — рассеянно ответил Джоджонах, ища глазами тех, кому еще может потребоваться его врачевание.
— Он был замечательным человеком, — продолжала Пони. — Удивительным человеком.
Магистр Джоджонах вежливо улыбнулся, собираясь двинуться в путь.
— По-моему, его звали Эберли, — сказала Пони.
Монах резко остановился и повернулся к ней. Вместо вежливой улыбки его лицо выражало искреннее удивление.
— Нет, по-моему, Эвенбрук, — на ходу придумывала Пони. — Боюсь, я забыла его имя. Видите ли, это было несколько лет назад. И хотя имени я не помню, я никогда не забуду этого монаха. Я встретила его, когда он в Палмарисе помогал какому-то уличному попрошайке. Его действия во многом напоминали ваши. И когда тот несчастный предложил заплатить за помощь и извлек из своих лохмотьев несколько монет, Эберли… Эвенбрук… как бы его ни звали, с благодарностью принял деньги, а затем добавил к ним намного больше своих и незаметно опустил нищему в карман.
— Удивительно, — пробормотал Джоджонах, кивая головой в такт каждому ее слову.
— Я спросила у него, зачем он так поступил с монетами, — продолжала Пони. — Ведь он мог бы просто отказаться от платы. Он ответил, что кроме здоровья очень важно сохранить в этом человеке чувство собственного достоинства.
Последние слова Пони произнесла, широко улыбнувшись. История эта была правдивой, только она произошла не в Палмарисе, а в небольшой деревушке.
— Тебе так и не вспомнить имя этого брата? — спросил Джоджонах.
— Эберли, Эвенбрук… что-то похожее на эти имена, — покачав головой, ответила Пони.
— Может быть, Эвелин? — подсказал Джоджонах.
— Возможно, святой отец, — ответила Пони, не желая говорить лишнее.
Но ее очень воодушевило, насколько потеплело лицо магистра Джоджонаха.
— Я же сказал, поторапливайтесь! — донесся со стороны дороги резкий голос нового настоятеля Сент-Прешес.
235 
