135 
Изабелла въехала в ворота Тауэра. В королевских покоях она со смутным беспокойством ожидала прибытия лордов.
Они явились. Она милостиво приветствовала их, и первые же слова вошедших развеяли все ее тревоги.
Парламент принял решение, было сказано ей, лишить Эдуарда II английской короны и возложить ее на его старшего сына, который становится королем Эдуардом III. Решение было единогласным, к нему пришли все бароны, а также высшее духовенство.
Сцепив руки, Изабелла старалась не выказать чувства торжества, которое ее обуревало.
– Мой сын еще так молод, – тихо произнесла она.
– Значит, следует установить регентство, миледи, – сказали ей.
О, регентство! Конечно! Кто будет регентом? Разумеется, она, королева! Кто же еще? А уж она предложит своему верному и любимому Мортимеру быть рядом с ней… Но они, кажется, что-то еще говорят, эти бароны?.. Она прислушалась.
– …было рассмотрено во всех подробностях, миледи, и вот что решил Парламент… Он назначит четырех епископов, четырех графов и шесть баронов, которые образуют регентский совет. Из его состава один епископ, один граф и два барона будут постоянно связаны с юным королем…
Она не поверила своим ушам! Регентство без нее! Как они смеют?! О чем думают? Забыли, кому обязаны сменой королевской власти?.. Кто, как не Изабелла, избавил их от недостойного и приевшегося всем Эдуарда II?
Огромным усилием воли она скрыла охватившую ее безрассудную ярость.
Сказав, что сообщит об их решении новому королю, она отпустила всех членов парламента и тут же бросилась к Мортимеру, перед которым излила весь свой гнев, все возмущение.
– Да как они посмели?! Я повешу их всех! После всего, что я предприняла!.. Даже не упомянуть мое имя! Но почему? Из-за того, что я женщина? Ну и что?.. А кто собрал целую армию? Кто двинул ее сюда? Кто годами готовил все это?.. Есть только один человек… – Она осеклась, посмотрела на Мортимера. – Нет, только два человека, которые заслуживают называться регентами. Разве не так?
– Моя любовь, – сказал Мортимер, стараясь говорить спокойно, – конечно, они нанесли коварный удар, но постараемся быть рассудительными. Ведь только твоему сыну, и никому больше, предстоит решать, кого он будет слушать, чьим советам следовать. Пускай возле него пасутся бароны и епископы. Ты была и остаешься его матерью, кого он видит чаще и чье влияние на него не ослабнет. Вот что главное.
Она протянула ему руку, он поцеловал ее.
– Как ты умеешь утешить меня, Роджер, – произнесла она.
– Это цель моей жизни, дорогая.
– Да, теперь я уверена, мы одержим победу и над ними тоже. Ты и я… сумеем одолеть этих вероломных людишек. Они не отодвинут нас на задворки.
– Конечно, нет, моя любовь. В этом не может быть сомнения.
Они сели возле окна, он обнял ее, прижал к себе.
– Как ты великолепна в своем наряде! Истинная королева!
– Но не достойная того, чтобы исполнять обязанности регента, – сказала она с горечью.
– Изабелла, откинь горькие мысли! Мы так или иначе перехитрим их! Юный Эдуард всегда будет на нашей стороне.
Она кивнула, но не слишком уверенно.
У нее появились сомнения в отношении сына, которыми она не хотела пока делиться даже с Мортимером.
* * *
Изабелла была совсем недалека от истины, почувствовав, что сын начал задумываться над многим, многое понимать и соответственно оценивать. Он уже знал, что не может особенно гордиться своими родителями, что не зря люди вокруг так часто вспоминают годы царствования его деда, Эдуарда I.
А его отец оказался слабым и нерешительным; кроме того, оказывал подозрительное покровительство красивым молодым мужчинам и разбазаривал на щедрые подарки для них государственное добро. Его мать находится в незаконной связи с Роджером Мортимером и даже не считает нужным скрывать это.
Юный Эдуард все чаще вспоминал сейчас недолгое свое пребывание в провинции Эно, знакомство и частые беседы с Филиппой, одной из четырех дочерей графа Эно. Он многим делился с ней из того, что его беспокоило, и хотя далеко не все, о чем говорил, она могла понять, поскольку жила там, где была удалена от тревог большого мира, но выказывала искреннее сочувствие, иногда почти граничащее с экстазом, что не могло не льстить ему.
Он прямо сказал ей как-то, что хотел бы жениться на ней и что, насколько знает, его мать уже говорила об этом с ее родителями.
– У меня есть старшая сестра, – ответила тогда Филиппа, но он заверил, что выбор его падет только на нее, и она чувствовала, что он говорит правду.
135 
