19 
Брови у Фурудатэ задергались, он закашлялся, одновременно что-то мямля. Но, быстро взяв себя в руки, вынул носовой платок, утер рот и произнес подчеркнуто спокойным, увещевающим тоном:
— Госпожа Мацуко, я тоже не могу не пожелать, чтобы это завещание оказалось фальшивым. А также, если оно и отражает истинные желания господина Инугами, чтобы в нем обнаружились какие-то формальные промахи и ошибки, которые сделали бы его по закону недействительным. Но, госпожа Мацуко, — нет, позвольте мне объяснить это не только госпоже Мацуко, но и всем вам, — это завещание совершенно подлинное и полностью удовлетворяет всем законным требованиям. Если у кого-то из вас имеются какие-либо возражения против этого завещания и он намерен оспорить его через суд, это ваше дело. Но хочу заметить, вы, скорее всего, проиграете дело. Это завещание совершенно обязательно для исполнения. Что бы вы ни говорили, но смыслу этого завещания должно следовать буквально и его указания выполнить полностью.
Фурудатэ втолковывал это медленно, отчетливо выговаривая каждое слово и переводя взгляд с одного члена семьи на другого, начав с маски Киё. Наконец взгляд его добрался до Киндаити. Прочитав в глазах Фурудатэ смущение, тревогу, страх и больше того — безмолвную мольбу, Киндаити слегка кивнул. Потом, еще раз посмотрев на руки адвоката, стиснувшие документ, он почувствовал невыразимый ужас. Ему почудилось, будто сквозь страницы завещания проступает кровь.
Фамильное древо
— Итак?.. — Слово, словно длинная капля, скопившаяся на краю крыши, одинокое и безрадостное, сорвалось с губ Киндаити.
— Итак?.. — повторил чуть погодя Фурудатэ, точно так же беспомощно, мрачно и уныло.
И снова оба молчали, глядя на великолепную виллу Инугами над озером, и быстро надвигающиеся осенние сумерки окрашивали огромное поместье в теплые коричневые тона. Однако Фурудатэ эти горные сумерки скорее всего представлялись черной вуалью зла, которая постепенно окутывает окрестность, — Киндаити заметил, что ноги адвоката мелко дрожат.
Наверное, поднялся ветер, потому что мелкая зыбь пробежала и рассыпалась по поверхности озера. Фурудатэ, как всякий человек, только что переживший кризис, отдался на волю усталости. Казалось, еще немного, и он полностью утратит способность что-либо соображать.
— Итак?.. — повторил он унылым, механическим голосом.
После чтения завещания они, откланявшись, покинули дом Инугами. На душе у них было невыносимо тяжело от той безнадежной, неумолимой враждебности, которую породило завещание, и оба, молча и совершенно не задумываясь, направили свои шаги к «Трактиру Насу». Потом, оказавшись в номере Киндаити, уселись в плетеные кресла на балконе и долго сидели так, не говоря ни слова.
С губ Киндаити свешивалась сигарета, давным-давно погасшая, а он, очевидно, даже не понимал, что ее надо бы раскурить заново. Наконец, швырнув сигарету в пепельницу и скрипнув креслом, он подался вперед.
— Итак, господин Фурудатэ, что вы обо всем этом думаете? Вы огласили завещание, и теперь ваш долг исполнен. Больше нечего скрывать, так что, пожалуйста, расскажите мне о завещании все, чего не могли сказать прежде.
Фурудатэ ответил Киндаити мрачным, почти испуганным взглядом.
— Господин Киндаити, вы совершенно правы. Теперь больше нет нужды что-либо таить. Но с чего мне начать?
— Давайте продолжим с того, на чем мы остановились, — ответил Киндаити тихим, но твердым голосом. — С того, о чем мы говорили в этой комнате прежде, чем вы отправились на виллу Инугами. Господин Фурудатэ, вы подозреваете, что это Тамаё подкупила господина Вакабаяси и тайком прочла завещание, да?
Фурудатэ вздрогнул, словно кто-то коснулся болезненного нерва, но тут же возразил еле слышно:
— Почему вы так говорите? Нет, у меня не было ни малейшего представления о том, кто подкупил Вакабаяси или кто прочел завещание. Я даже не уверен, что это вообще было.
— Послушайте, господин Фурудатэ, теперь уже поздно отказываться от собственных слов. Не думаете же вы, что все эти происшествия с Тамаё в самом деле могут быть случайностью? Разумеется, вы так не думаете…
— Вот именно. — Фурудатэ, по-видимому, удалось собраться с силами. — Именно это я имел в виду. Разве так называемые случайности не доказывают, что не Тамаё подкупила Вакабаяси? Значит, можно предположить, что кто-то другой подкупил Вакабаяси и прочел завещание.
19 
