20 
Киндаити многозначительно улыбнулся.
— Предположим, что так. Но тогда почему именно Тамаё столько раз попадала в опасные положения и с ней произошло столько происшествий, каждое из которых вполне могло завершиться ее гибелью?
— Потому что кто-то, прочитавший завещание, пытался убить ее. В конце концов, Тамаё — как колючка в теле клана Инугами. Пока она жива, именно она будет решать, кто унаследует семейное состояние.
— Но если это так, то почему же ни одна из попыток не увенчалась успехом? Гадюка в спальне, испорченные тормоза и третий случай на днях, с лодкой, — все покушения на ее жизнь не удаются. Почему преступник не сделает свое дело получше?
Фурудатэ уставился на Киндаити диким взглядом, расширив ноздри, лоб его взмок от пота. Наконец он прошептал хриплым голосом:
— Господин Киндаити, я вас не понимаю. О чем вы…
Киндаити медленно покачал головой.
— Все вы понимаете, господин Фурудатэ. Вы понимаете, но отрицаете это. Я знаю, что вы тоже должны были прийти к выводу, что человек, который бросил гадюку в спальню, человек, который испортил тормоза, человек, который пробуравил дыру в лодке и заткнул ее замазкой — не кто иной, как сама Тамаё.
— Но для чего? Зачем ей все это?
— Чтобы подготовить почву для будущих событий.
— Будущих событий?
— Тройного убийства Киё, Такэ и Томо.
Фурудатэ вспотел еще сильнее, пот сбегал со лба по щекам многочисленными ручейками. Даже не пытаясь вытереть лицо, он вцепился обеими руками в плетеное кресло, словно чтобы не выпрыгнуть из него.
— Тройное убийство Киё, Такэ и Томо? Кто, по-вашему, собирается убить их? И как все это связано с несчастными случаями с Тамаё?
— Выслушайте меня спокойно, господин Фурудатэ. Тамаё подарили огромное состояние. Ей завещали громадную власть. Но к этому добавлено некое условие: она должна выйти за Киё, Такэ или Томо — то есть если все трое не умрут или не откажутся на ней жениться. Последняя возможность, конечно, совершенно невероятна. Тамаё на редкость красива, и, больше того, тот, кто женится на ней, обретет огромное состояние и власть клана Инугами — нужно быть сумасшедшим или дураком, чтобы отказаться от такого брака. Уже сегодня, в той комнате, где мы все сидели, я собственными глазами видел, как Томо прямо-таки рванулся к Тамаё. Значит…
— Значит? — отозвался Фурудатэ. Он словно бросил вызов Киндаити.
— Значит — что будет, если Тамаё не нравятся все трое? Или если у нее есть другой возлюбленный? Давайте предположим, что Тамаё не хочет выходить ни за кого из этих троих, но, конечно, она не хочет потерять и состояние Инугами. А ведь Тамаё ничего не получит, если эти трое не умрут. Итак, она решает убить их, одного за другим, и подстроила все эти несчастные случаи, чтобы сыграть роль еще одной предполагаемой жертвы, когда убийства действительно произойдут.
— Господин Киндаити… — Фурудатэ дышал часто, словно поперхнулся красной горячей массой. Наконец возмущенно выговорил: — Вы ужасный человек. Как можно держать такие страшные мысли в голове? Неужели все люди вашей профессии столь подозрительны?
Киндаити грустно улыбнулся и покачал головой.
— Это не подозрительность. Я просто рассматриваю вероятность такого сценария. С тем же успехом мы можем рассмотреть вероятность противоположного. Скажем, странные происшествия с Тамаё на самом деле не являются притворством или обманом с ее стороны, но кто-то действительно пытается убить ее. В таком случае, кто является преступником и что он или она задумал?
— Хорошо, — повторил Фурудатэ, — кто же в таком случае является преступником?
— В таком случае все трое мужчин — Киё, Такэ и Томо — попадают под подозрение. Иначе говоря, если один из них не уверен, что сможет заполучить Тамаё, станет ли он сидеть сложа руки и спокойно наблюдать, как Тамаё выбирает мужа из двух остальных? Как только Тамаё станет женой одного, двое полностью лишатся наследства Инугами. Вот и выходит: убить Тамаё значит получить по крайней мере хоть какие-то деньги.
— Вы страшный человек, господин Киндаити. Страшный. Однако все это лишь фантазия. Только в романах человек может быть столь хладнокровен.
— Нет. Этот человек, он или она, уже показал свое хладнокровье. Вспомните, кто-то ведь преспокойно убрал господина Вакабаяси. Кстати, если мы продолжим рассматривать сценарий, о котором я говорю, то не только Киё, Такэ и Томо подпадают под подозрение, но также их родители и даже сестра Такэ. Добившись того, чтобы их сын или брат наверняка получил долю в наследстве, они сами тоже получают долю. И тогда встает вопрос: у кого из них была такая возможность — подбросить гадюку в спальню Тамаё, испортить ее машину и пробуравить лодку? Имеются ли у вас какие-нибудь соображения на этот счет, господин Фурудатэ?
20 
