очень нудно 
56 
– Нам поставлены жесткие условия, – вслух размышлял Папа. – Приданое на сто тысяч дукатов, денежный вклад в семьдесят пять тысяч дукатов да еще замки Пьеве и Ченто впридачу.
– И все – за избавление от вашей дочери, отец.
– Ах, да, – засмеялся Александр. – Но это брак, который я всегда желал для тебя. Моя дочь – герцогиня Феррарская! А ее супруг – законный наследник своего отца! Превосходная, блестящая партия. И моя любимая дочь достойна ее.
– Но все-таки – не слишком ли дорогая цена?
– Это еще не все. Они требуют, чтобы их облагали церковной десятиной не на четыре тысячи дукатов, а всего на сто. Какое бесстыдство! Но старый плут Эркюль знает, что мое сердце лежит к этой партии. Он также настаивает на дальнейших привилегиях для Ипполита. И, полагаю, со временем захочет еще чего-нибудь.
– Это уже слишком.
– Вовсе нет. Если потребуется, за твое счастье я отдам и тиару.
Она улыбнулась и подумала: это правда, вы многое отдадите за хороший брак для меня – но вы не могли и одного часа уделить мне, когда убили моего супруга.
Внезапно они увидели маленького Родриго и его молодую няньку, идущих навстречу.
– О! – воскликнул Александр.
Он схватил малыша и поднял над головой. Мальчик тотчас протянул свои пухленькие ручонки к его лицу, пытаясь ущипнуть за нос.
– Какое кощунство! – засмеялся Александр. – Знаешь ли ты, негодник, что покушаетесь на самый священный нос в мире, а?
Родриго запищал от удовольствия, и Папа поставил его на землю. Затем улыбнулся стройной няньке и погладил ее пышные волосы.
– Присматривай за моим внуком, – ласково проговорил он.
Видимо, Александру хотелось навестить ее вечером. Он любил совмещать эти два удовольствия – общение с мальчиком и его очаровательной няней.
Наблюдая за ним, Лукреция думала о том, как мало менялись привычки Папы. Вот так же он приходил по вечерам на Пиццо-ди-Мерло, где она и двое ее братьев дожидались его – как сегодня будет ждать маленький Родриго. Может быть, там тоже была какая-нибудь молодая няня? Вероятно, нет – Ваноцца, их мать, не допустила бы соперничества.
– Вы будете скучать по Родриго, – сказала Лукреция. Последовало молчание, и Лукреция внезапно вздрогнула – ей стало страшно.
Наконец Папа мягко произнес:
– Если ты оставишь его здесь, то сможешь быть уверенной в самом лучшем уходе за ним.
Итак, он уже все решил. Она должна расстаться с Родриго. И едва ли могла рассчитывать на что-то иное. Эсте, конечно же, не захотят видеть у себя ребенка от ее предыдущего брака. Ну почему, почему ей не пришло это в голову, когда она давала согласие на партию с ними?
Папа пристально смотрел на нее. Лукреция догадалась – лицо отражало ее переживания. Он понял их и, вероятно, вспомнил О тех днях, когда его дочь оплакивала смерть супруга.
– О отец! – порывисто воскликнула она. – Может быть, этот брак все-таки не принесет мне счастья…
Он взял ее руку и нежно поцеловал.
– Он непременно принесет тебе счастье, моя обожаемая герцогиня. Тебе нечего бояться. Доверь мне маленького Родриго – разве он не твой сын? И разве он не принадлежит всем нам?
– Отец… – нерешительно начала Лукреция. Но он перебил ее.
– Сейчас ты думаешь о том, что я не вечно буду оставаться с тобой?
– Прошу вас, не говорите таких слов! Я не вынесу их. Он засмеялся.
– Лукреция, твоему отцу скоро исполнится семьдесят лет. Далеко не все люди доживают до такого возраста, а те, что все-таки умудряются, уже не могут рассчитывать на долгую жизнь.
– Я даже думать об этом не смею! – воскликнула она. – Отец, если вы умрете, то что станет со всеми нами? Мы не сможем жить без вас!
Слова дочери пришлись ему по душе. Он знал, что в них не было лести. Она не преувеличивала… ну, разве только самую малость. Его дети нуждались в нем – и хрупкая Лукреция, и возмужавший Чезаре.
– Во мне еще много жизненных сил, – сказал он. – Но ради твоего спокойствия, дорогая, у малютки будет еще один опекун. Что ты скажешь о нашем родственнике Франческо Борджа? Кардинал – мягкий человек. Он любит тебя, любит твое дитя. Тебя устроит такое предложение?
– Франческо я бы доверилась, – сказала она.
– Ну, вот и решено.
Александр снова взял ее руку и заметил, что она дрожит.
– Лукреция, – сказал он, – ты уже не ребенок. На днях мне предстоит небольшая поездка по стране. Свои светские обязанности я собираюсь возложить на тебя.
56 
