33 
Его другая рука в этот момент гладила бедра Энджел, заставляя ее тело извиваться в непреодолимом желании. Желании его. Она почувствовала, как он расстегивает молнию на ее джинсах, слышала, как трещит, сопротивляясь, джинсовая ткань, пока он стягивал их с ее бедер. За джинсами последовали трусики, и кончик его пальца коснулся самого интимного. Незнакомое ощущение потрясло Энджел.
Он упал на кровать и прижал ее к себе, в то же время нетерпеливо сбрасывая свои джинсы и сдергивая свитер, который надел всего несколько минут назад…
— Д-дверь! — запинаясь, проговорила она.
— Ммм? — Он посмотрел на нее ничего не видящими глазами, захлебываясь в темном бушующем море чувств.
Энджел еще смогла, пока он снимал свитер, взглянуть, закрыла ли она за ними дверь, и с облегчением вздохнула: дверь она закрыла.
Глава девятая
Обнаженная, Энджел затрепетала всем телом, когда Роури притянул ее к себе. Его сильные ноги переплелись с ее ногами, его грудь, поросшая жесткими волосами, касалась ее груди. Свежее, чистое чувство разливалось в ней, когда их нагие тела соприкасались, она стонала от удовольствия, почти не веря, что все это действительно происходит с ней. О! Это было так хорошо! Даже когда Роури всего лишь жадно проводил кончиками пальцев по ее обнаженному телу, исследуя его с чувственной доскональностью, а она беспомощно лежала под ним, изнемогая от наслаждения… Ее тихие стоны, казалось, возбуждали его еще больше. А она открывалась ему навстречу, удивляясь тому, как в руках Роури рождалась другая Энджел Мандельсон.
И это Роури изменил ее навсегда. Она чувствовала себя так хорошо, так чудесно в его руках, а он, не похожий сам на себя, погружал ее все глубже в пучину страсти.
Его глаза потемнели. Черные волосы напоминали львиную гриву, и она страстно проводила по ним пальцами. Сейчас губы Роури плотно обхватили ее розовый сосок. Сладкая мука пробежала по телу Энджел, и медовая влага заставила ее страстно прижаться бедрами к его разгоряченному телу.
Роури был ошеломлен, потерян, захвачен самым напряженным ураганом чувств, какой он когда-либо переживал. Даже в юности, во времена его самых первых сексуальных опытов, чувственные ощущения не захватывали его так, как сейчас. Волны желания захлестывали его буквально через край.
Он понимал, что нарушил все свои правила, преступил все законы. Он едва знал Энджел и вовсе не пытался соблазнить ее. Роури застонал. Он хотел остановиться, но знал, что уже не в силах сделать это. Что-то еще тревожило его, но одно ее невольное движение бедрами — и он забыл обо всем на свете.
Он был так возбужден, что чувствовал: еще мгновение, и он взорвется с болью и наслаждением.
Что-то примитивное, животное, совсем не подвластное его опыту владело им сейчас.
Роури приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на Энджел. На миг невинность, которая светилась в ее зеленых глазах, остановила его, но это длилось краткий миг, не больше. Его взгляд вновь привлекла ее грудь, такая нежная, с кремово-белой кожей.
— Энджел! — судорожно воскликнул он.
Она заглянула в его глаза, не в силах отказать ему ни в чем, и почувствовала, как ее бедра поднимаются навстречу ему, чтобы помочь совершить это первое, мощное движение.
И когда он вошел в нее, это было самым ошеломляющим, самым переполняющим чувством в жизни Энджел. Впервые словно пелена спала с ее глаз и она поняла, что значит, когда двое становятся единым целым. Слезы радости покатились из глаз девушки.
Никогда Роури не хотел дойти до пика так быстро, как сегодня. Ощущая ее влажный жар и то, как страстно она приветствовала каждое его движение, он не мог сдержаться.
И теперь оставалось только прижаться губами к ее губам… и его тело содрогнулось в самом невероятном оргазме, который ему доводилось испытывать в жизни.
Энджел почти потеряла сознание от удовольствия, когда почувствовала, как кончик его языка двигается у нее во рту, повторяя толчки, изливающие его семя в нее снова и снова. Она ощущала его содрогания, неистовый стук его сердца и еще крепче обвила его руками, наслаждаясь своей женской властью, которая заставляла этого мужчину беспомощно дрожать в ее объятиях.
Несколько минут Роури лежал неподвижно, отрешенный от времени и пространства. Потом забытье, вызванное оргазмом, улетучилось, и осталась переполняющая душу печаль.
Он откатился от Энджел и бросил на нее взгляд, словно ища подтверждения тому, что они оба только что сделали. Нет, неверно. Тому, что он только что сделал. И кому. Великий Боже! Разве его брат причинил ей недостаточно боли? Но Чад был младше, глупее, неопытнее. Он, старший, должен был все знать лучше.
33 
