82 
Деограциас опустился на ступеньку. Сжав зубы, он сделал юношам знак продолжать преследование без него.
— Я не могу идти. Догоните убийцу.
— Но…
— И так слишком много времени потеряно. Ради Бога, торопитесь!
Уверенный в том, что его верный слуга задержит преследователей, Антонио Малегоннелле все еще был на крыше церкви.
— Вот он, Никколо! Он здесь!
Крик Гвиччардини вспугнул его. Он сбросил монашескую одежду и бросился бежать. Очень тесно стоящие здания позволили ему без особых усилий перепрыгивать с крыши на крышу. Преследователи бежали за ним по пятам, и вместе они вскоре достигли Палаццо Коммунале, отделенного от других городских домов пропастью более трех метров шириной.
Не колеблясь ни минуты, Малегоннелле прыгнул вперед, приземлился целым и невредимым и продолжил свой бег. Уступая ему всего несколько шагов, Макиавелли последовал за ним и благополучно очутился на другой стороне.
— Не прыгай, Чиччо, это очень опасно! — закричал он другу. — Я пойду один.
— Даже не думай об этом!
Лицо Макиавелли побагровело:
— Это мой враг. Он несколько раз пытался меня убить, теперь это касается только нас двоих. Ты тут ни при чем.
— Подожди меня, я сейчас! Гвиччардини отступил на несколько шагов и прыгнул, вопя от страха. К его великому изумлению, он почти сразу же почувствовал под ногами надежную твердь — черепичную крышу дворца. Все еще дивясь тому, что остался в живых, он осторожно ощупал свои кости.
Беглец был загнан на небольшой выступ, нависший над площадью Синьории, бежать отсюда было некуда. Под ногами у него разверзлась пропасть в пятнадцать метров высотой.
— Ты его осилил, Никколо, он попался, как крыса в ловушку! Малегоннелле… почему мы о нем не подумали? Никто не знает, откуда он приехал два года назад с набитыми золотом карманами.
Стоя спиной к пропасти, Малегоннелле глазом не моргнул, слушая похвальбу Чиччо.
— С другой стороны, кто бы мог подумать, что один из членов Совета окажется предателем? А ты действительно последняя сволочь! На этот раз все кончено, сдавайся!
— Ты слишком много болтаешь, мальчишка. Наступай!
И тут Гвиччардини почувствовал, как острие кинжала уперлось ему в спину. Теперь Малегоннелле торжествующе улыбался.
— Я уже боялся, как бы вы не опоздали, Ваше Преосвященство.
— Хорошо еще, что я подоспел вовремя, дурень! Все-таки ты умудрился сделать так, чтобы тебя узнали, и привести эту парочку на место нашей встречи! С чем тебя и поздравляю!
Малегоннелле опустил голову, как провинившийся ребенок.
— Мне очень жаль… Я не знаю, как им удалось догадаться. С одной стороны, если бы они не разоблачили меня в соборе, все равно бы скоро опознали. А с другой стороны, если бы вы раньше позволили мне их убить, ничего бы этого не случилось.
Гнев Сен-Мало, казалось, разом утих:
— Это не так важно. Только тебе придется уйти из города. Мне вовсе не нужно, чтобы все знали, что ты работаешь на меня.
— Я все предусмотрел, — произнес Малегоннелле уже более уверенно. — Все готово. Через час я буду далеко отсюда.
— Прекрасно. А теперь присмотри за ними. Я хочу насладиться зрелищем.
Он протянул свой кинжал Малегоннелле, который встал позади двух друзей. Кардинал подошел к краю пропасти и указал пальцем на светлое пятно в противоположном конце площади.
— Смотрите, вот он!
— Кто? — спросил Гвиччардини.
— Виновник всех убийств конечно! Тот, кто должен умереть, чтобы мы обрели покой: Савонарола.
— Как вы можете радоваться его смерти! — не унимался юноша. — Ведь все это дело рук Малегоннелле.
— Когда пешка становится слишком сильной, ее надо сбросить с шахматной доски. Скоро некому будет защитить гонфалоньера. И я наконец смогу свалить его как мне заблагорассудится. Через несколько минут судьба республики будет решена бесповоротно.
— Можно подумать, что для вас это просто игра!
— О нет. Ты ошибаешься. Я готовлю это мгновение очень давно… Как видно, предательство здесь — большая редкость. Мне потребовались месяцы, чтобы найти двух союзников в стане врага.
— Почему двух? Разве Малегоннелле не единственный предатель? А кто же второй?
Сен-Мало властным жестом потребовал тишины:
— Тихо! Представление начинается!
Повозка, окруженная толпой, пыталась подъехать к костру. Стоя сзади, со связанными за спиной руками, Савонарола держался очень прямо, высоко подняв голову. Не обращая внимания на оскорбления, он бесстрастно смотрел на искаженные ненавистью лица, обращенные к нему со всех сторон.
82 
