51 
Смерть поэта («Умолк вчера непотворимый голос…») (1960)
Посвящено Борису Пастернаку.
«Словно дочка слепого Эдипа…» (1960)
Весть о смерти Пастернака настигла Ахматову в Боткинской больнице, проводить провидца в последний путь она не смогла.
Поэмы
Реквием (1934—1940)
Долгие годы эта поэма из отдельных стихов существовала только в памяти нескольких доверенных лиц, которым Ахматова доверяла больше, чем себе. Только 1962 году, после того, как «Новый мир» опубликовал повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», А.А.А. позволила друзьям ее переписывать. О том, как это происходило, вспоминает поэтесса Наталья Горбаневская: «У нее дома – не дома, конечно, а на тех московских квартирах, где она жила в ту зиму, – переписывали десятки людей, и почти каждый из них, разумеется, продолжал распростанение. От меня одной в течение зимы – весны 1963 года (хоть у меня и не было своей машинки) разошлось не менее сотни экземпляров… По моей оценке, уже в течение 1963 года самиздатовский тираж „Реквиема“ исчислялся тысячами».
Поэма без героя (1940—1965)
По количеству истолкований последняя поэма Ахматовой обогнала самые загадочные произведения российской словесности, однако загадка этого уникального текста так и не разрешилась, даже теперь, когда опубликованы и ахматовские «Записные книжки» и вся, без изъятья, ее «Проза о Поэме». Что-то несказанное было, видимо, и в отношении самой Ахматовой к этому тексту – как если бы не она властвовала над ним, а он над ней. Когда кто-то из друзей перебелил, переплел один из первых вариантов «Поэмы без героя», а затем в принаряженнном виде вернул автору, Ахматова отозвалась такими стихами:
- И ты ко мне вернулась знаменитой,
- Темно-зеленой веточкой повитой,
- Изящна, равнодушна и горда…
- Я не такой тебя когда-то знала,
- И я не для того тебя спасала
- Из месива кровавого тогда.
- Не буду я делить с тобой удачу,
- Я не ликую над тобой, а плачу,
- И ты прекрасно знаешь почему.
- И ночь идет, и сил осталось мало.
- Спаси ж меня, как я тебя спасала,
- И не пускай в клокочущую тьму.
Поэма спасала Анну Ахматову в течение двадцати трудных лет и отпустила во тьму только поздней осенью 1965 года, в канун своего двадцатилетнего присутствия в жизни автора. Той же осенью Анну Всея Руси свалил последний инфаркт, от которого ей уже не суждено было оправиться.
51 
